— Спасаю тебя, вообще-то, — в некоторой даже запальчивости заявил я. — В сквере они тебя схватили… Вернее, схватят… То есть, надеюсь, что теперь уже нет… Короче: надо отсюда валить, пока не набежали легионеры! — мотнув головой, перешел я к сути.
— Ну раз надо… — взгляд напарницы скользнул вдоль улицы и вдруг замер, уставившись куда-то мне за спину. — Поздно, — выдохнула Полина. — Они уже здесь!
Я обернулся: по тротуару прямо на нас быстрым шагом двигалась Ольга. У уха она держала телефон, а смотрела вовсе в сторону — через дорогу, на сквер — но стоило ей приблизиться еще на дюжину шагов…
— Сюда! — схватив за локоть — увы, за левый — Полина дернула меня в глухую арку. Когда-то через нее, должно быть, осуществлялся въезд во двор, но сейчас проем был заколочен досками — доступен остался лишь двухметровый пятачок, с которого в дом вела хлипкая даже с виду дверь, заклеенная бумажной лентой с синими печатями муниципалитета. — Крутись Уроборос, что у тебя рукой?! — потянув за локоть, девушка невольно вытащила на обозрение мою уродливую культю.
— Оставил в будущем, — выдохнул я, хватаясь здоровой кистью за ручку опечатанной двери.
Похоже, только на приклеенной бумаге та и держалась — распахнулась с первого же рывка, едва не слетев с петель. Прошмыгнув внутрь, мы захлопнули дверь за собой — оставалось надеяться, что это произошло прежде, чем Ольга на тротуаре поравнялась с аркой. Так или иначе, рыжая легионерша ничего не заметила — по крайней мере, за нами она не сунулась.
— Уф-ф, кажется, пронесло! — прошептал я.
— Так что случилось с твоей рукой? — таким же шепотом спросила Полина.
— Под трамвай попал… Нет, честно!
— А потом был перенос? Раз зажило?
— Ну, да… Смотри, тут лестница! — глаза мои немного привыкли к темноте, и из мрака выступили ведущие вверх каменные ступеньки.
— Предлагаешь подняться? — уточнила моя напарница.
— Сверху может быть что-то видно, — предположил я.
— Ну, пошли… — на ощупь достав из сумочки телефон, Полина зажгла фонарик. Стало видно, что лестница завалена обломками кирпича и еще каким-то мусором, одна ступенька оказалась расколота пополам, другую и вовсе словно выдернули гигантскими клещами, сбросив вниз. — Нам всяко нужно поговорить — почему бы не сделать этого на втором этаже, у окошка с видом на живописный сквер?
* **
С окошком не то чтобы совсем не сложилось — отогнув край фанерного листа мы получили вполне рабочую амбразуру. Сквер через нее просматривался лишь частично, но скамейка, на которой меня подстерегла Ольга, худо-бедно видна была. Как и сама рыжая. Влад и Ковальский периодически «в кадре» тоже мелькали, то врываясь в него, то на время пропадая.
— Значит, говоришь, Виктора они застрелили? — как-то уж слишком спокойно уточнила Полина, когда я закончил свой рассказ.
— Сам я этого не видел, но со слов Влада понял, что да…
— Ну да, со слов Влада…
— Думаешь, легионер все наврал, и ему удалось скрыться? — не понял я ее сомнений.
— Я уже вообще не знаю, что тут думать. Особенно по поводу Виктора. Я же тебе так и не рассказала…
— Погоди, — сообразил я. — Надо же его предупредить! Набери ему…
— Сам набери, — неожиданно резко ответила девушка.
— У меня же нет телефона… — в некотором недоумении напомнил ей я.
— Ладно, держи, — неохотно протянула мне напарница разблокированный мобильник. — Но разговаривать с ним будешь сам!
— Да, чувствую, тебе и в самом деле нужно мне что-то рассказать, — пробормотал я, беря из ее руки трубку.
— А я о чем!
Панкратов ответил сразу, но как-то сухо — когда я в прошлый раз набрал ему с Полининого смартфона, голос моего старого напарника звучал куда как приветливее:
— Да!
— Виктор, это Игорь Одинцов, — быстро заговорил я. — Слушай внимательно и выполни в точности. В ближайшее время тебе скажут — если до сих пор еще не сказали — что меня задержали в Измайлово…
— Уже сообщили, — перебил меня Панкратов. — Ты из полиции звонишь? А почему с номера Белоголовцевой?
— Не совсем… Слушай, говорю! Все, что делается для моего освобождения — ну, там, звонок из главка и что там еще — пусть делается, а сам ты за мной не приезжай! Вместо этого подтягивайся на Покровку… сейчас… — оторвав трубку от уха, я вывел на экран карту и нашел адрес нашего укрытия. Затем назвал его Виктору. — Это старый двухэтажный дом, выселенный. В центре фасада прямоугольная арка, в ней, справа — дверь. Постарайся, чтобы никто не заметил, как ты в нее войдешь. Остальное на месте. Понял меня?
— Не то чтобы понял, — буркнул Панкратов. — Но сделаю.
— Отлично. Ждем тебя, — закончил я разговор.
— Зачем ты позвал его сюда? — насупившись, поинтересовалась Полина, когда я вернул ей телефон.
— Хочу показать ему легионеров. Пусть на всякий случай их знает еще кто-то, кроме нас с тобой.
— А нас ты, типа, уже списал? — хмыкнула девушка.
— Нет, — мотнул головой я. — Не знаю… — поправился тут же. — Мы с тобой не на пороге даже — почитай, внутри хорошего такого парадокса, — принялся объяснять затем. — Уроборос знает, как все обернется после Скачка — что мы будем помнить, а что нет! Да и случится ли вообще этот самый Скачок? После того, как порвалась резинка — ну, ты поняла, о чем я — не уверен, что смогу вернуться, — по внутренним ощущениям, правильнее было бы сказать «почти уверен, что не смогу», но признаться в этом даже самому себе я пока не решался. — Так что лучше подстраховаться.
— Но если Виктор приедет и столкнется здесь с тобой — парадокс его тоже затронет, — резонно заметила Полина.
— Поэтому говорить с ним будешь ты. А я куда-нибудь зашхерюсь. Надеюсь, это поможет.
— А если нет?
— Есть идея получше?
— Да нет… Просто глаза бы мои его не видели…
— Кого?
— Да Виктора, чтоб ему…
— Уроборос в парадокс, что за кошка между вами пробежала?! — всплеснул руками я — с культей эффект вышел, впрочем, весьма оригинальный. — Он что-то тоже не особо был рад твоему звонку!..
— Ну еще бы! После всего, что я ему сказала в прошлый раз!
— Да что сказала-то?!
— Что он гад, сволочь и беспринципный карьерист!
— Гад и сволочь — это, допустим, женское, а карьерист-то почему? — попытался сыронизировать я.
— Из-за моего отца… — резко сбавив тон до полушепота, проговорила девушка. — Все никак не получалось тебе рассказать. Виктор же в Ордене теперь вместо него…
— Не понял. А что случилось с Федором Федоровичем? — нахмурился я.
— Они его исключили и сослали. На остров. Без кольца… — с каждым новым произнесенным словом голос Полины звучал все тише, пока вовсе не смолк.
