Я думаю всё это без оттенков каких-либо обид. Сожаление о потерянном есть, но обид нет.
Так же нет обид на то, что он говорил со мной так — будто я чужой ему и неприятный для него человек.
Почему — не знаю. Но их нет.
И не хочется вставать с лавочки и куда-то идти. И как-то плевать, как разрулится эта ситуация с деньгами. Ну, окей, пускай подаёт на меня в суд.
Я не буду отдаваться ему на этих условиях. Это совершенно точно. Не поеду я заниматься с ним сексом ради того, чтобы он простил мне долг. И дело не в том, что после этого он вообще перестанет меня хоть сколько-нибудь уважать. Не думаю, что он очень уж меня уважает и сейчас.
Нет. Просто я перестану уважать саму себя. А это единственное, что я могу противопоставить в ответ на его не беспочвенные претензии. Как бы я себя не вела, с собой я была честной. Даже, когда истерила.
Я и сейчас хочу быть с собой честной.
Я выбрала неправильную политику. Я жду того, что мужчина, который мне нужен, будет за мной бегать. И я действительно пальцем не пошевелила для того, чтобы пойти ему навстречу. В том числе тогда, когда он навстречу шёл.
Выдвигала ультиматумы за ультиматумами.
Аборт делать не буду. И плевать, почему ты считаешь, что его делать надо.
Не нравится моя истерика? Вот тебе харчок в рожу. Я оскорблённая женщина, имею право.
Работать больше не буду, уволюсь одним днём. Идите все нафиг.
Не устраивает меня эта тоскливая жизнь после выкидыша. Плохо мне. Так что, давай-как закончим отношения.
Хочешь быть со мной? Разводись на ней и женись на мне. В ином случае, иди на хрен.
А получилось так, что на хрен пошла я. Причём, именно в переносном смысле.
Его предложение унизительно. Как и мои попытки его разжалобить.
И в обоих случаях унижаюсь именно я.
Ну что ж. Я поступлю иначе. Переступлю через гордость и сделаю не так, как привыкла.
Терять-то мне всё равно в данном случае нечего. Ну, пошлёт по итогу ещё раз, скажет снова, что заебела его. Ну и что? Хуже не станет.
Я сейчас позвоню ему снова. Да, я сама позвоню. После того, что он мне сказал. После того, как дал понять, что ему на меня плевать.
Я не верю в то, что ему на меня плевать.
Было бы плевать, не приехал бы он тогда к офису, не приехал бы потом к ресторану.
И сейчас, во время этого разговора, было не плевать. Иначе не сорвался бы на эмоции.
Теперь главное только одно. Чтобы взял трубку и выслушал.
Конечно, мне страшно ему звонить. Я ведь понимаю, что запросто может и послать. Это вообще, если этот диалог состоится.
Поэтому минут, наверное, пять я просто собираюсь с силами. Морально настраиваюсь.
А потом ещё секунд двадцать смотрю на экран смартфона, где ровными чёрными буквами написано "Руслан".
Нажимаю кнопку вызова и прикладываю телефон к уху.
Длинный гудок.
Ещё один.
Ещё.
Снова.
И снова.
Сердце колотится. От волнения я, наверное, даже вспотела. Стараюсь привести дыхание в порядок. Хотя бы для того, чтобы голос звучал нормально.
Ещё один длинный гудок.
— Алло.
— Алло, Руслан, — я стараюсь говорить спокойно и выдержанно. — Мы можем встретиться и поговорить?
— О чём?
— О нас.
— А есть "мы"?
— Думаю, что да, есть.
Несколько секунд молчания. Сердце учащённо долбится изнутри в грудную клетку.
— Хорошо. Через час в кафе "Мио" тебе будет удобно? Это метро Октябрьская, метрах в трёхстах от него. Дорогу надо перейти. Там подземный переход.
— Да, хорошо, — торопливо отвечаю я, — я найду.
— Тогда договорились. Я буду там. Как зайдёшь, иди в зал налево, скажи, что тебя ожидают.
— Хорошо.
— Всё, до встречи.
Гудки.
Меня колотит — так я переволновалась… Не думала, что это будет так просто. Просто взял и согласился встретиться. Окей, хорошо, первый шаг сделан, и в пропасть я не упала. Ну что ж, надо приехать и сделать второй.
Глава 24
"Мио" — это не только кафе. Это ещё и паб и ночной клуб. Немного пафосное и очень стильное заведение, о котором гости столицы обычно не знают. Поэтому в основном тут едят и тусуются москвичи.
Я узнаю это из отзывов по дороге в метро. Отзывы разные, в том числе и ругательные. Несколько человек жалуются на то, что их обсужили там не по высшему классу и влепили заведению единицы. Листаю ленту, рассматриваю фотографии. Очень приятно всё выглядит, современно и классно в плане сочетания цветов. Темновато только, пожалуй. Ну да ладно, темнота друг молодёжи.
На самом деле мне плевать, насколько это заведение классное. Я просто пытаюсь как-то заранее подготовиться к этому разговору, чтобы не растеряться в незнакомой обстановке.
Успеваю приехать раньше. Минут через пятьдесят после того, как мы договорились о встрече, захожу к кафе и встречаюсь нос с носом с аккуратно одетым официантом в белой рубашке. Сообщаю ему, что меня ждут и он проводит меня туда, куда я говорю.
Ищу глазами Руслана.
Вот он. Одетый в тёмные пиджак, джинсы и водолазку с V-образным вырезом, сидит на диванчике, закинув согнутую ногу на колено другой, так, что видна бодошва туфли. На столе бокал вина и чизкейк. Рядом бутылка.
Руслан, чуть опустив голову, что-то листает в телефоне.
Подхожу.
Он поднимает на меня взгляд. Позу не меняет, кивает на стул напротив.
— Привет, — говорю я, усаживаясь на стул.
Он молча кивает. Радости не выказывает, что в общем-то неудивительно, но и просто вежливым казаться не желает. Однако гостеприимен:
— Вино будешь?
— Не откажусь.
Он приподнимает руку и призывно шевелит пальцами. В неоновых огнях сверкает обручальное кольцо. Надо же… надел…
К столику подходит официант — миловидный чернявый парень лет двадцати.
— Будь добр, налей девушке вина, — распоряжается Руслан.
Я вижу, что пьян. Бутылка явно не первая. Когда успел? В телефонном разговоре даже намёка не было на это. По крайней мере, ни по голосу, ни по интонациям я этого не уловила.
— Да, конечно. Одну секунду.
Официант приносит бокал, а затем по всем правилам, очень галантно наливает мне вина из бутылки.
— Что-нибудь ещё? — спрашивает он меня. — Может быть, десерт?
