Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 100
– Нет, Айзек. Тебе тоже нужно уехать. Сегодня вечером твой шанс на успех. – Она попыталась выдернуть руку из моей. – Ты делаешь мне больно, – прошептала она.
Я сразу же отпустил ее. Боль пронзила кожу. Она сдавалась. Выбирала его, а не меня.
Я терял ее.
– Мне нужно уезжать? – спросил я. – Ради чего? Что-то доказать себе? Что мне нужно сделать, Уиллоу? Сколько денег мне нужно заработать, чтобы смыть вонь свалки? Сколько будет достаточно для твоего отца? Для тебя?
– Ты знаешь, что это неправда, – сказала она. – Тебя всегда было более чем достаточно для меня.
– Тогда почему ты не сражаешься? – спросил я сквозь зубы. – Ты сдаешься. Позволяешь ему выиграть.
– Он уже выиграл. Если я не…
– Если ты не что? – Я снова взял ее за руку, пытаясь выжать из нее ответы, которые она не давала. – Ему-то что от этого?
– Айзек, не надо.
– Скажи мне, Уиллоу. Скажи мне сейчас. На что ты меня обменяла?
– Мне нужно идти.
Я притянул ее ближе, вдыхая ее, чувствуя ее тело в последний раз.
– Я бы все ради тебя сделал.
– Знаю, – сказала она. Ее слезы оставили мокрые следы на моей шее. – Мне жаль. – Она отошла на шаг. Потом еще один. – Прощай, Айзек.
Потом она побежала к сцене. Взрываясь, как комета, под светом и падая в объятия отца.
– О мой господин, мой господин, я так испугалась!
Пока ее плач лился на сцену, моя старая броня молчания закрылась вокруг меня.
«Больше никогда».
Больше я никогда так себя не выдам.
Я рассказал Уиллоу о том, о чем не говорил никому. Я отдал лучшего себя. И зачем? Она не стала за нас сражаться. Теперь я остался здесь стоять, один, беспомощный. Я не мог ей помочь. Я не мог сражаться за нас в одиночку.
Часть меня возненавидела ее. Но настоящая часть меня любила ее. Понимала ее. Я знал, что происходит на самом деле: все дело в ранах, нанесенных ей Ксавьером. Они только начали заживать, а затем, сам того не зная, ее отец снова открыл их.
Это не ее вина.
Как и смерть моей матери не была ее виной. Но я все равно ощущал потерю. Зияющую пустоту жизни без Уиллоу.
Я потерял ее, поэтому мои собственные слова ничего не значили.
Глава тридцать пятая
Уиллоу
Мы добрались до третьего акта, сцены первой. Конец Офелии и Гамлета.
Один из команды по реквизиту сунул мне в руку бусы, а затем передал свернутый пергамент, перевязанный красной лентой. Любовное письмо Гамлета, написанное рукой самого Айзека.
«Не ставь под сомнение мою любовь…»
Я выглянула через щель занавеса на зрителей. Мои родители сидели где-то в темном театре и смотрели спектакль. Как и агент по кастингу, который мог дать Айзеку новую жизнь. Мне нужно помочь ему. Если из этого кошмара может получиться что-то хорошее, так пусть Айзека ждет успех, которого и заслуживает его талант.
«И, может, однажды…»
Я не могла увидеть это «однажды». Все казалось безнадежным. Я могла лишь представить холодную снежную тундру, раскинувшуюся насколько хватало глаз. Я в центре ледяного вихря. А когда мне исполнится восемнадцать, что тогда? У меня не было денег. Всю свою жизнь я зависела от родителей. Теперь они поймали меня в ловушку.
Единственное, что я могла сделать – подарить Айзеку этот спектакль. Постараться из всех сил.
«Просто расскажи историю».
На сцене Айзек погрузился в свой внутренний монолог «Быть или не быть», исполняя его с обнаженной искренностью, заставляя публику вжиматься в свои сиденья. Его внутренний конфликт горел ярким пламенем в каждом слове. Попытки продолжать, в то время как он так хотел сдаться. Испытание борьбой, когда хотелось просто спать.
В конце публика затаила дыхание, пока одна пара рук не запустила спонтанные овации, пронесшиеся по всему театру. Никогда не слышала, чтобы такое происходило.
Айзек стоял на месте, пока все не стихло. Я вышла на сцену.
– Прекрасная Офелия, – сказал он. Его голос затих, и он добавил: – В твоих молитвах будут помянуты все мои грехи?
Гамлет кружил вокруг меня, сцепив руки за спиной. На нем были черные штаны, ботинки и камзол с золотой подвеской, пришитой на груди. Темный и опасный. Изливающий душу. Волосы всклочены, спутаны и кажутся неопрятными по сравнению с его аккуратным костюмом. На губах застыла напряженная, лишенная радости улыбка. Глаза глядели на меня с волнующимся морем любви, желания, гнева и боли.
– Боже, мой господин, как ваша честь поживает? – мой голос уже дрожал.
– Я смиренно благодарю вас, хорошо, хорошо, хорошо.
Дрожащей рукой я протянула письмо и ожерелье.
– Мой господин, у меня есть ваши подарки, которые я давно хотела отдать. Прошу, примите их.
Гамлет дернул подбородком, словно забавляясь.
– Нет, не я. Я вам никогда ничего не давал.
Он продолжал бродить вокруг меня, когда я снова протянула руку.
– Благородный господин, вы знаете, что давали. И с ними слова сладкого дыхания, созданные, чтобы сделать все ярче… – я проглотила слезы… – «Их аромат потерян, заберите их. Ведь благородному уму дорогие подарки кажутся жалкими, когда давший их оказывается жесток». – Я вложила ожерелье и письмо в его руку. – Вот, мой господин.
Гамлет забрал и то и другое, не останавливаясь. Его губы изогнулись в ужасной ухмылке, а смех звучал издевательски.
– Ха, ха! Вы честны?
– Мой господин?
– Вы справедливы?
От его постоянного движения у меня закружилась голова, ведь я пыталась удержать его взгляд.
– Что мой господин имеет в виду?
Гамлет пожал плечами, словно ответ был прост.
– Если вы честны и справедливы, то ваша честность не должна стать проблемой для вашей красоты.
– Разве может у красоты, мой господин, быть лучший спутник, чем честность? – спросила я.
Он отвечал, что красоте легче превратить девственницу в шлюху, чем честности сделать из шлюхи девственницу.
«Ты опоздала, – говорил он. – Вред уже нанесен».
– Это какой-то парадокс, – сказал он, и голос стал мягче, а шаги замедлились. – Но время предоставляет доказательства. – Он прервал свою медленную прогулку вокруг меня и удержал мой взгляд. В лице сквозила боль. Потом он опустил глаза на письмо, и я увидела, как они наполнились слезами.
– Я действительно когда-то любил вас.
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 100
