Переезд, как и следовало ожидать, превратился в кошмар.Нью-йоркская мебель не прибыла к сроку. Грузчик уронил ящик с посудой, иполовина содержимого разбилась. Стив с Мередит оказались в пустой квартире, гдене на что было лечь, некуда сесть и даже есть не из чего.
— Не принимай близко к сердцу, малыш, — утешал ееСтив. Он словно не замечал ее подавленного настроения. — Подождем, покаприбудет наша мебель из Нью-Йорка. А пока что будем есть с бумажных тарелок испать на полу, на матраце.
Мередит тяжело вздохнула, думая о том, что ко всему прочемуотныне ей придется тратить три часа в день на дорогу в Пало-Альто и обратно.Причем в часы пик.
В тот вечер, когда они пытались навести хоть какой-топорядок в доме, Мередит вдруг поняла, что скучает не только по Кэлу — по егодетям. Она сама удивилась этому, ведь никогда раньше она не испытывала подобныхчувств.
В понедельник Стив вышел на новую работу. В первый же деньвыяснилось, что его ввели в заблуждение: обещали место врача, хотя и рядового,а на деле ему пришлось выполнять обязанности то ли медбрата, то ли санитара.Все его дипломы и похвальные отзывы не произвели на местное начальство никакоговпечатления. Первые две недели его вообще не подпускали к больным, объявив, чтосначала он должен «заслужить доверие»; зато вся команда дружно спихивала нанего нудную бумажную работу, и Стив говорил с грустной иронией, что за эти днион в совершенстве овладел искусством шуршания бумажками.
От всех этих неприятностей Стив стал мрачен и молчалив.Каждый день, когда измученная долгой утомительной дорогой Мередит возвращаласьдомой, ее встречала одна и та же картина: угрюмый Стив перед телевизором, а уног его — штук пять-шесть пустых пивных банок. Он перестал, как прежде,готовить ужин, и теперь они заказывали еду на дом в пиццериях и китайскихресторанчиках.
— Так жить невозможно, — обреченно сказала Мередиткак-то вечером.
В тот день Стив был мрачнее тучи. В течение нескольких часовкоманда «Скорой помощи» принимала на дому преждевременные роды, а Стив в этовремя сидел в соседней комнате, присматривая за старшим сынишкой роженицы. Каквидно, коллеги считали, что на большее он не способен.
— Ты ненавидишь эту работу. Я ненавижу мотаться вПало-Альто и обратно…
— И оба мы начинаем ненавидеть друг друга, —закончил за нее Стив.
— Такого я не говорила!
Это у тебя на лбу написано. Каждый вечер ты приходишь сработы злющая как собака и вымещаешь свою злость на мне. Мередит, что с тобойпроисходит? Ты ли это?!
Но как объяснить ему, что с ней происходит? Как сказать, чтоона тоскует по Кэлу; что полгода одинокой жизни и связь с Кэлом изменили ее, итеперь она не та женщина, которая была женой Стива пятнадцать лет, что — хоть иужасно это признавать — Стив стал ей противен, и те его черты, которые когда-тобыли милы, теперь вызывают раздражение?!
— Просто я терпеть не могу бивачной жизни, — совздохом ответила она. — Ненавижу спать на полу, а бесконечная ездатуда-сюда меня просто убивает.
— А я готов поубивать своих новых коллег, —добавил Стив. — Но дело не в этом, Мерри. Проблема в том, как мы началиотноситься друг к другу. Мередит, я всегда восхищался тобой. Твоим умом,аккуратностью, терпением, чувством юмора… Куда все это подевалось? Во что тыпревратилась, Мередит?
Мередит стало стыдно: она понимала, что Стивен прав. Событияпоследних дней лишили ее всего, чем она привыкла гордиться. Она даже пересталаследить за собой и, глядя в зеркало, видела там уже не красавицу, над которой,казалось, не властно время, а унылую, стремительно стареющую женщину.
— Прости меня, Стив. Может быть, все наладится? Япостараюсь справиться.
Но, как ни старалась, Мередит не смогла сдержать обещания.
Четыре недели спустя из Европы вернулся Кэл. Встреча с нимпринесла Мередит новое разочарование, горше всех предыдущих. Похоже, за месяц,проведенный в Европе, он наглухо замуровал дверь в свое сердце. Теперь Кэлсмотрел на нее, как на незнакомку — нет, хуже, как на врага. Мередит надеялась,что они останутся друзьями, но, видно, слишком многое легло между ними иразделило их. Слишком много любви, надежд, потерь и разочарований.
Как видно, Кэл всерьез изменил свое отношение к ней. Егоразочарование превратилось в злость. Целый месяц он копил в сердце обиду, чтобытеперь день за днем изливать ее на Мередит. С каким-то садистским удовольствиемон придирался к ней по любому поводу, по десять раз в день запрашивал отчеты,оспаривал все ее мнения и заключения. Однажды он даже повысил на нее голос припосторонних, на совещании, — такого никогда прежде не случалось.
— Зачем ты так поступаешь со мной, Кэл? — подошлаона к нему, когда все разошлись. — Если ты с чем-то не согласен, можнообсудить это наедине, и совершенно незачем унижать меня при подчиненных…
— Мередит, давай обойдемся без истерик! — отрезалон и стремительно вышел из кабинета, а Мередит осталась, кусая губы и едва нетопая ногами в бессильной ярости.
«Кто бы здесь говорил об истериках! — гневно думалаона. — Ты сам ведешь себя как ребенок — капризный, испорченный ребенок,который никак не может примириться с тем, что игрушка досталась другому!»
Но в глубине души Мередит понимала: Кэл злится не столько нанее, сколько на самого себя. Может быть, злится из-за того, что испугалсясделать решительный шаг. Чего бы он не отдал теперь, чтобы повернуть времявспять! Безупречный Кэллен Доу, который всюду приходит вовремя, на сей разопоздал навсегда. Навсегда — какое страшное слово!
Неприятно было и то, что коллеги начали коситься на шефа иМередит и перешептываться между собой. Никто не понимал, какая кошка между нимипробежала, но все сходились во мнении, что не за горами день, когда миссисУитмен придется искать себе другое место. И сама Мередит чувствовала, чтоувольнения ждать недолго.
В тот вечер она вернулась домой, унылая и подавленная, какникогда.
— Ты, кажется, сегодня в прекрасном настроении, —саркастически заметил Стив.
Это последнее перышко, по пословице, сломало спину верблюда.Мередит швырнула портфель в угол.
— Не совсем, — ответила она. — День прошелотвратительно. А по дороге домой у меня лопнула шина прямо посреди этогопроклятого шоссе. В последнее время мне все чаще хочется что-то разбить — то лисвою собственную голову, то ли чью-нибудь еще. Спасибо, что поинтересовался, ау тебя как дела?
— Лучше, чем у тебя, хоть и ненамного. Сегодня яостановил кровотечение старику с геморроем, вынул жвачку из детского уха иналожил шину на сломанный палец. Думаю, за это мне светит серьезноепоощрение. — С этими словами он швырнул на пол пустую пивную банку иоткрыл следующую. — Да, кстати, еще одна приятная новость. Наша мебель нанеопределенный срок застряла в Оклахоме. Там наводнение, снесло мосты.
