Звук шел не из его легких, горла или рта, но прямо из ткани магической энергии, что была вокруг него и в нем самом. Звук копился, набирал силу и наконец вырвался наружу: безумный, пронзительный вопль, обрушившийся на демона с такой силой, что раздробил тяжелую каменную плиту, превратив ее в облако пыли, потом и эту пыль обратил в ничто. Звук подхватил глабрезу, встряхнул его и закружил в воздухе. Толстая шкура Белшазу покрылась красными кровоподтеками, кости с громким хрустом ломались одна за другой. Демону не удавалось набрать в грудь воздуху, чтобы закричать, хотя Фарон с наслаждением видел, что тот очень хочет это сделать.
Особенно когда от существа начали отваливаться куски плоти.
Фарон продолжал вопить, продолжал выталкивать из себя воздух. Звук рвал глабрезу на части, разлетались куски щкуры, пластины чешуи, клочья шерсти, когти, зубы, глаза, потом кровь и внутренности. Все это месиво кружилось в воздухе, словно его помешивали в огромной невидимой кастрюле, потом вдруг заклинание, а с ним и ужасный вопль исчезли, и изодранные в мелкие клочья останки Белшазу рухнули на изуродованную войной землю. Капли крови продолжат сыпаться дождем еще с минуту после того, как ударился оземь последний крупный кусок тела демона.
Фарон вздохнул, снова смахнул с лица непослушные волосы и осторожно ступил в кровавое месиво. Он расшвыривал останки в стороны носком башмака, пока взгляд его не остановился на тонком платиновом ободке. Маг нагнулся и поднял кольцо, постаравшись не испачкаться в крови танар'ри.
— Ты должен мне кольцо, — сказал он безгласным останкам демона, потом надел кольцо на палец и направился к остальным дроу, которые с такой готовностью предоставили ему сражаться с глабрезу в одиночку.
* * *
— Издалека оно казалось большим, — сказал Фарон, проведя рукой по холодному заржавевшему металлическому ребру. — А изнутри и того больше.
Мастер Магика запрокинул голову, проследив плавно изгибающуюся стальную балку, и попытался предположить, на какой высоте она оканчивается — сто футов, а может, сто пятьдесят?
— Почему это просто бросили здесь на тысячу лет? — спросил Джеггред. Дреглот обнюхивал огромную крепость в виде паука снаружи и, казалось, был недоволен.— Ее должны были бы привести в порядок. Разве богиня не хотела бы, чтобы ее почистили?
— Она не валяется здесь тысячу лет,— сказала Квентл. Она стояла в огромном проломе в боку разбитой сферы, сложив руки на груди. — Говорю вам всем: я была тут.
— И как давно? — поинтересовалась Данифай. Верховная жрица взглянула на нее с неприкрытым презрением, но ответила:
— Десять лет назад.
— И десять лет назад эта штука была целой и невредимой и двигалась? — уточнил Фарон.
Настоятельница Арак-Тинилита кивнула.
— Вы точно были здесь? — переспросила Данифай.
Квентл повернулась к Фарону:
— Если здесь есть кто-нибудь живой, ты смог бы его обнаружить?
Маг мельком взглянул на Данифай, которая скучающе пожала плечами.
— Да, есть заклинания, которые могут это сделать, — ответил он Квентл. — А ты думаешь, что мы отыщем здесь кого-то живого? Может, саму Ллос?
— Если Паучья Королева где-то есть вообще, — сказала жрица Бэнр, — то она здесь. Это ее резиденция. И все же я не ощущаю ее присутствия. Я вообще не чувствую его.
Фарон кивнул и снова осмотрел руины.
— Я вовсе не хочу с вами спорить, госпожа, — заметил он Квентл, — но не могу поверить, что это сооружение было действующим всего лишь десять лет назад. Признаюсь, я никогда не видел подобного — стальных балок, способных удерживать целое здание, магическую конструкцию величиной с Дом Бэнр, — но сталь я видел, и новую и старую, и эта сталь валяется здесь немного дольше, чем десять лет. Я готов допустить, что вы не хотите рассказывать нам, как могли очутиться здесь десять лет назад, но...
— Но — что? — резко бросила Квентл.
Фарон умолк и задумался. Настоятельница Арак-Тинилита продолжала смотреть на него, и в конце концов маг пожал плечами и покачал головой. Квентл отвернулась и зашагала вглубь разрушенной паучьей крепости.
Фарон заметил, что на него снова кто-то смотрит, и, обернувшись, увидел Вейласа, затаившегося в тени. Проводниц стоял снаружи остатков крепости. Проследив за взглядом Вейласа, Фарон увидел, что Данифай и Джеггред вслед за Квентл углубились внутрь развалин. Когда все трое исчезли в лабиринте искореженного металла, Вейлас подошел ближе.
— Ты на самом деле думаешь, что она там живая? — спросил проводник.
Фарон пожал плечами:
— В этом месте, дорогой мой, я готов поверить во что угодно. Похоже, время не имеет здесь никакого значения вообще или, во всяком случае, имеет совсем другое значение. Все, что говорит Квентл, может быть правдой, но вот теперь мы здесь, в самом сердце владений Ллос, и где она?
— И где души умерших? — добавил проводник.
— Здесь должны были бы кишмя кишеть души покойных предков, верно? — согласился Фарон. — И еще множество всяких существ: демонов, драйдеров, дреглотов... — Фарон остановился и хохотнул. — В общем, целая куча созданий на букву «д»... Но все, что тут имеется, — это обломки и развалины, окаменевшие кости и рассыпающиеся камни. Подходящая декорация для вселенской погребальной песни.
Вейлас глянул во тьму внутри паучьей крепости и вздохнул.
— Здешних дорог я не знаю, — едва ли не полушепотом сказал проводник. — Почему я еще тут?
— Тебя наняли, — ответил Фарон. — Дом Бэнр платит Бреган Д'эрт... Всем известно, почему ты тут.
— Нет, я сказал, почему я еще тут? — повторил проводник. — Меня наняли проводником, чтобы вести этот отряд через Темные Владения, и я это сделал.
— Несомненно, — согласился Фарон.
— Я никогда не говорил, что знаю... — начал Вейлас, но вздохнул и умолк.
— Ты сейчас не в своей стихии, — ответил Фарон, — как и все мы, и все же твои таланты наверняка еще пригодятся нам.
— Я мог бы помочь тебе с демоном, — сказал проводник.
— Квентл не позволила бы, — отмахнулся Фарон.
— Ты привел нас сюда, — продолжал Вейлас, — и, насколько я знаю, хоть корабль и погиб, ты единственный, кто может вернуть нас домой. И все же она рискует тобой, чтобы доказать то, что не нужно никому доказывать. Тебе не кажется, что это лишено всякого смысла?
Фарон улыбнулся и, качнув головой, отбросил со лба непокорную прядь.
— С того самого момента, как мы выступили из Мензоберранзана, я был занозой в боку у верховной жрицы. Я уже давно потерял счет великому множеству причин, по которым она могла бы желать моей смерти, равно как перестал считать причины, по которым я в свою очередь желал бы увидеть мертвой ее. К тому же, возможно, она была уверена, что я и сам справлюсь с этим демоном. В конце концов я и справился.
