Процесс этих двух приверженцев веры отцов только начинался, когда 8 ноября 392 г. был опубликован указ, направленный окончательно и бесповоротно против прежних культов. Он является самым обширным и самым важным законодательным актом такого типа во всем римском праве. В нем собирается, унифицируется и ужесточается все, появившееся прежде по этому вопросу, а ведь на протяжении IV столетия очередные цезари наиздавали немало такого рода законов.
Итак, в нем запрещалось исполнение любых религиозных обрядов в честь прежних богов, в какой бы то ни было форме и без исключений. Участвовать в языческих церемониях не дозволялось никому, нигде и никоим образом, ни в храмах, ни даже в частных домах. Нельзя было приносить в жертву не только животных, но даже самые скромные символические дары, а значит, ни цветов, ни благовоний, не позволительно было зажечь ни свечку, ни светильник перед статуей или иным изображением, ибо это объявлялось преступным актом идолопоклонства.
Указ боролся с самыми простыми, а следовательно, и с самыми естественными традициями, особенно сельскими. Каждый, украсивший дерево ленточкой, или построивший простенький земляной алтарь, обложенный дерном, оскорблял тем самым — так гласил закон — религию! А посему у хозяина земли или дома, где имела место языческая церемония, это имущество конфисковалось, если он о преступлении знал или в нем участвовал. Но даже если все произошло без его ведома, хозяин все равно должен был заплатить штраф в 25 фунтов золота, как и каждый участник запрещенного обряда. Правители города и члены городских муниципалитетов обязывались немедленно доносить о случаях нарушения закона, а при попытке властей скрыть дело, они сами подлежали наказанию, как и судьи, если бы медлили с приговором.
Таким образом, день 8 ноября 392 г. должен был стать днем официальной кончины культа языческих богов в границах империи. Такова была воля цезаря и его советников. Однако, вопреки всем усилиям и преследованиям, даже столь мощный удар окончательно не свалил прежней веры. Она продолжала существовать в тайне еще целые столетия и в действительности жива до сих пор. Да, она видоизменилась, приняла другой облик, поменяла имена и названия — и украдкой проникла в стан врага. Но это уже другая история. Во всяком случае, с той поры приходилось прибегать ко всяческим хитростям и уловкам, чтобы молиться старым богам.
Косвенным результатом указа стало, вероятно, и то, что игры в Олимпии в 393 г. уже не состоялись. Конечно, на это повлияли и другие причины, обезлюдение тамошних земель, отсутствие средств и, наоборот, присутствие готов на сравнительно близко расположенных территориях. Но и указ, несомненно, сыграл свою роль, ибо игры всегда сопровождались определенными жертвоприношениями и церемониями при алтарях богов, а особенно в храме главного местного божества и покровителя соревнований — Зевса.
Существовала также и более глубинная причина смерти олимпийских игр. Ведь исповедующие религию-победительницу считали греховным все телесное. Так что же радоваться своей телесной оболочке, так восхищаться красотой человеческого тела и его возможностями! А уж совершеннейшее безобразие, когда презренные тела постыдно изощряются во славу языческих богов, которые есть суть опасные демоны и слуги дьявола!
Все эти вопли и проклятия, однако, не приносили ожидаемого христианами эффекта, так как любовь к спорту и играм была в народе слишком сильна. И все же упорно засеваемые зерна проросли в Средние века в виде пренебрежения элементарными правилами гигиены; более того, можно сказать, прямо-таки культа грязи, что, в свою очередь, вызвало волну ужасных эпидемий.
О том, что игры в Олимпии последний раз прошли при Феодосии, есть только коротенькое упоминание в труде византийского историка Кедрена. Первые, упомянутые греками, состоялись в 776 г. до нашей эры, а потом регулярно устраивались раз в четыре года, следовательно, приблизительно в течение двенадцати столетий. Игры были неразрывной частью, и одновременно символом великой цивилизации, называемой нами античной. И если уж искать факт, действительно отделяющий мир античной культуры от мрака Средневековья, то таковым можно считать погасший олимпийский огонь. Именно тогда умерла эпоха, считавшая своими идеалами радость и многоцветие жизни, красоту тела, соразмерность желаний и душевное спокойствие. Ее сменили времена, следующие совершенно иной вере и ценностям.
Вернемся, однако, к недолгому пребыванию Феодосия в Риме в октябре 394 г. Тогда дело дошло до явного и острого столкновения между цезарем и сенатом — в большинстве своем, как уже говорилось, верным прежним богам. Властитель прямо потребовал, чтобы сенаторы оставили веру отцов и стали христианами. Но никто — как уверяет один из античных авторов — не откликнулся на его призыв. Наоборот, императору смело заявили, что уже 1200 лет, с тех пор как стоит этот город, здесь благочестиво следуют культам предков, а Рим стал могущественной державой благодаря покровительству древних богов, и даже подумать страшно, что может случиться, если отказаться от старых обрядов.
Император пригрозил, что не позволит использовать государственные средства на языческие жертвоприношения, которые он запретил окончательно и бесповоротно. Сенат возразил, что жертвы ради общественного блага в соответствии с традицией приносятся только за общественный же счет, что, разумеется, Феодосия не убедило. Указ, запрещавший прежние культы, должен был в полном объеме исполняться и здесь. Последователи язычества могли уже в очень скором времени с горечью, но и с мрачным удовлетворением, констатировать, что отступление от старой веры привело к краху империи. Но состав сената быстро менялся, так как в этот достопочтимый орган с некоторых пор допускались только христиане.
Ходили слухи, что как раз во время этого визита в Рим племянница цезаря, Серена, жена Стилихона, присвоила драгоценное ожерелье, некогда принесенное в дар в святилище богини Кибелы. Когда об этом узнала одна бывшая весталка, то прокляла совершившую такое святотатство и весь ее род.
В начале зимы император уже был в Медиолане и тут встретил новый — 395 г. Он был очень слаб, что в его окружении объясняли тяготами прошлогодней военной кампании против Евгения и Арбогаста. Но на самом деле причина недомогания была глубже, а значит, и опаснее. Для мужчины под пятьдесят командование войсками в военном походе не могло являться чрезмерным усилием. В действительности же сопротивляемость организма Феодосия подточила смертельная болезнь, называемая вслед за греками hyderos или hydrops. В античной медицинской терминологии это могло означать как опухание и отеки, так и повышенную постоянную жажду. Во втором случае речь идет, скорее всего, о диабете, а в первом — о печеночной, почечной или сердечной недостаточности. Во всяком случае, больной чувствовал себя так плохо, что уже прощался с жизнью. А ухудшало его настроение, как рассказывали, предсказание одного отшельника, что в войне с Евгением он, правда, победит, но вскоре после нее и умрет.
Император велел вызвать из Константинополя своего сына Гонория, которому еще не исполнилось и одиннадцати. Старший, к тому времени восемнадцатилетний, Аркадий должен был оставаться на Босфоре. Оба уже носили титулы августов, поэтому формально считались соправителями отца.
