— Похоже, вы меня иначе представляли, — заметил Лионел Касберт. Замешательство Анны не укрылось от его внимания.
— Честно говоря, да, — ответила Анна.
— Всем известна ваша репутация делового человека, — кивнул Юлиус.
Лионел весело рассмеялся.
— Ох, с тех пор как я стал дедушкой, я спокойнее отношусь к работе. Можете представить себе, как я горжусь внуком. Моего малыша зовут Лионел-Николас. Лионел, в мою честь.
— Как мило. — Анна постаралась сдержать дрожь в голосе.
Собственно говоря, она вообще не хотела сюда приходить, но Юлиус уговорил ее принять приглашение. «Может быть, — сказал он, — может быть, там нам удастся узнать что-нибудь о том, где сейчас находится Марлена». «И ее ребенок», — добавила Анна.
Юлиус сжал руку жены под столом, чтобы никто не заметил его жеста. Анна решила не продолжать этот разговор и обвела взглядом гостей. До сих пор звучала музыка. Слуги сновали с подносами, предлагая гостям угощение. В углу комнаты Эдуард беседовал с Лоренсом Шмидтом, хозяином этого дома. Когда-то они оба нарушали закон. Но это Лоренс помог вернуть Марлену и Эстеллу целыми и невредимыми, и Анна об этом не забыла. «Нельзя быть такой подозрительной. Я должна быть благодарна этому человеку», — в который раз за этот вечер подумала она.
Но мысли о Марлене вновь завладели ее сознанием, и Анна ничего не могла с собой поделать. Она знала, что нужно отгонять от себя печаль, преследовавшую ее со дня исчезновения дочери. С тех пор она лишилась сна.
Марлена исчезла полгода назад. Ребенок наверняка уже родился. Но Анна и Юлиус по-прежнему ничего не знали ни о Марлене, ни о ее малыше.
Иногда Анне казалось, что она умрет от тоски. Но у нее не было выбора — оставалось только ждать.
Диего стоял у арки, которая вела в первое патио, и смотрел на Мейзи. Он просто не мог отвести от нее глаз, хоть и знал, что сегодня она не сможет уделить ему внимание. И очень об этом сожалел.
Мейзи вновь изображала из себя образцовую женушку, с которой Диего когда-то познакомился. Ангел. Она способна обмануть всех.
«Мейзи очаровательна в любой роли», — пронеслось в голове у Диего. Он поднес бокал шампанского к губам, пожирая любовницу глазами.
— На кого это вы так смотрите?
Голос явно был детским.
Диего чуть не вскрикнул от испуга. Он оглянулся. Рядом, в тени, стояла девочка лет шести-семи и внимательно за ним наблюдала. На рыжевато-каштановых волосах красовался бант, огромные зеленые глаза поблескивали.
— Я ни на кого не смотрю, — отрезал Диего.
— Нет, смотрите, — не унималась девчушка. — Я думаю, вы следите за вон той светловолосой красавицей.
Диего, хоть и удивился, но виду не подал.
— А если и так?
Девочка пристально взглянула на него.
— Эта женщина очень красива, — серьезно заявила она.
— Ее зовут Мейзи Касберт-Шмидт. Она хозяйка этого дома, — решил объяснить Диего. — А я секретарь ее мужа. Сегодня мне поручено присматривать за ней.
— Хм… — В голосе девочки явственно слышалось сомнение.
— А тебя как зовут? — спросил он малышку.
— «Вас», а не «тебя», — поправила она.
— Ну хорошо. И как же вас зовут?
— Сеньорита Леонора Мейер.
— Вот как! А я сеньор Диего Монтойо. Могу я узнать, сколько вам лет, сеньорита?
— Шесть.
Диего подумал, что девчонка очень уж смышленая для своего возраста. Он смерил Леонору задумчивым взглядом. Она выглядела намного старше своих лет. А глаза… Не могло быть у ребенка таких глаз.
Глава 2
Марлена сидела с записной книжкой на коленях и отточенным карандашом в правой руке. Голову она склонила к плечу, как всегда, когда пыталась сосредоточиться. Марлена внимательно слушала историю очередной девушки. Иногда она спрашивала себя, как справляться с тем горем, с которым она соприкасалась каждый день. Но затем Марлена говорила себе, что должен быть хоть кто-то, кто записывает истории этих людей. Недавно она написала статью о женщине, которую муж заставил заниматься проституцией, а потом чуть не убил за то, что она зарабатывала не так много, как он ожидал.
В доме Рахили и Дженни Гольдбергов Марлена познакомилась с Руфью Черновицкой. Сейчас девушка жила где-то на юге страны. Она работала служанкой в богатом доме. Несколько недель Руфь пряталась в доме у Гольдбергов, а потом ее под покровом ночи вывезли из города. Если Марлена правильно поняла, от нее ожидали свидетельских показаний против обидчиков, но Руфь отказалась их давать.
Истории, которые слышала Марлена, были похожи одна на другую. Она уже подумывала о том, чтобы написать книгу, но до сих пор не заставила себя поговорить об этом с Джоном. Как он отреагирует на это? И что ей делать, если он поднимет ее идею на смех? Пока что все статьи Марлены выходили под его именем. «Ты отлично пишешь», — всякий раз говорил Джон, но его слова расходились с делом. Под каждой статьей Марлены красовалось имя Джона Хофера.
Предпринимать что-либо по этому поводу было бы слишком сложно. Кроме того, Джон говорил, что из-за этих статей Марлена может нажить себе врагов. К тому же она до сих пор скрывалась от родителей. Хотя Марлена и была уверена в том, что не сделала ничего плохого, ее мучили мысли о том, что она разочаровала родных. У девушки просто не было сил встречаться с ними. Поэтому она попросила Рахиль и Дженни молчать о том, где она находится. В своей потрепанной одежде Марлена мало чем отличалась от девушек, с которыми говорила. Ее имя под статьей — это совсем другое дело.
Марлена нахмурилась. «Удастся ли мне когда-нибудь опубликовать статью под собственным именем?» — спросила она себя.
Ее снова затошнило. Девушка поморщилась. Марлена была беременна вторым ребенком, и ее мутило по утрам. Малышке Авроре исполнился всего год. Марлена радовалась тому, что дочь очень похожа на нее — такие же серые глаза, да и светлые волосы постепенно темнели.
— Я не должна была этого говорить, — смутилась девушка, сидевшая напротив.
— О нет! — Марлена сосредоточилась на разговоре. — Нет-нет, все в порядке. У вас очень хорошо получается. Просто случившееся с вами настолько ужасно… Как человек вообще способен на такое?
Эта девушка хотела уйти от сутенера. За это ей порезали щеки и при этом так повредили нерв, что теперь лицо навсегда застыло в жутковатой улыбке. Сердце Марлены разрывалось от жалости и отвращения. Бедняжка никогда не избавится от этого уродства.
Попрощавшись с девушкой, Марлена спрятала записную книжку и карандаш в сумку и отправилась домой.
По мере приближения к conventillo, где Марлена жила с Джоном и ребенком, толпа на улице становилась все гуще. Прямо перед домом на углу собрались зеваки — трио играло печальную мелодию на скрипке, флейте и арфе. Это была песня о невинной девушке. Да, в этом районе такие девушки были редкостью.
