Когда Марлена вошла в комнату, Джон был уже дома. Она думала, что он еще на работе, но мужчина лежал на узкой кровати и смотрел в потолок. Когда Марлена впервые застала его в таком состоянии, она испытала шок. Ее решительный Джон, так и сыпавший идеями, вдруг отказывался вставать с кровати.
Марлена поставила сумку и налила себе воды из кувшина, в котором плавало несколько ломтиков лимона. Она ждала. Прошло какое-то время, прежде чем Джон повернул к ней голову, медленно, с трудом, словно это стоило ему невероятных усилий.
— Где ты была так долго?
— Беседовала с Игнасией Кеспедес. Я же тебя предупреждала.
Джон едва заметно кивнул.
— Это для нашей новой статьи?
«Это для моей новой статьи», — хотела сказать Марлена, но сдержалась. Она подошла к буфету, надеясь найти там что-нибудь съестное, но ничего не было. Даже в хлебнице не осталось ни крошки.
Девушка повернулась к Джону.
— Ты же собирался купить еды.
— Я сегодня не ходил на работу. — Он по-прежнему пялился в потолок.
«Как будто это все объясняет!»
Марлена сердито прикусила губу.
— Но нам нужно что-то есть! — Она старалась, чтобы в ее голосе не прозвучал упрек, но не сдержалась. Она ненавидела чувство голода.
— Нет ничего плохого в том, чтобы денек не поесть.
— Но я должна есть! — Марлена опустила ладонь на живот. Впервые за время беременности она ощутила своего ребенка, легкое движение, не более того, но оно придало ей сил.
Джон подозрительно уставился на нее.
— Ты что, опять забеременела?
«Опять…»
Марлена была уверена, что услышала возмущение в его голосе. От ярости у нее застыло дыхание. Руки сами собой сжались в кулаки.
— Ну знаешь! Это нельзя назвать непорочным зачатием, — отрезала она.
Джон наконец приподнялся в кровати.
— Да. Прости дурака. Я не хотел тебя обидеть и ни в чем тебя не упрекаю, — виновато протянул он.
Но Марлена не собиралась это терпеть. На этот раз Джон зашел слишком далеко. Девушка схватила пальто, которое только что сняла, и снова оделась. Честно говоря, она иначе представляла себе жизнь с Джоном. Им не удавалось стать по-настоящему близкими, как они ни старались. Было что-то, что их разъединяло.
«Собственно говоря, — подумала Марлена, — Джон до сих пор живет так, словно он один».
— Ох, Марлена, не злись. У меня просто был тяжелый день. Да и куда ты пойдешь? На улице уже темнеет.
— К Дженни, — прошипела она, подхватывая Аврору из кроватки.
— Но…
Марлена не услышала, что он собирался сказать. Она уже захлопнула за собой дверь и решительно зашагала вперед.
Конечно же, и на этот раз Марлена вернулась к Джону.
Жить с ним было непросто, и Марлена это знала, но она любила его. Переночевав в доме Гольдбергов, она вновь нашла в себе силы вернуться. Марлена любила Джона, в этом не было никаких сомнений. Они были одной командой, а значит, им просто нужно приспособиться друг к другу. Даже лошадям из одной упряжки необходимо время, чтобы привыкнуть друг к другу, это Марлена знала еще с тех пор, когда проводила время на конюшне при конторе своей матери.
Этим утром за Авророй присматривала одна из соседок, пока Марлена и Джон работали. В другой раз Марлена и Джон посидят с детьми соседей. Похоже, Джон преодолел депрессию и вновь был преисполнен жажды деятельности.
Марлена делала наброски для новой статьи.
— Это невероятно! — воскликнула она. — У каждой женщины, которая не зарегистрируется, могут потребовать денежный штраф, если кто-то заподозрит ее в торговле своим телом. Ты знал об этом?
— Марлена, любимая, почему ты так волнуешься из-за этого? Нам же известно, что жизнь несправедлива.
Джон редко проявлял нежность, но сейчас подошел к Марлене и погладил ее по щеке.
— Хуже всего, — не унималась девушка, — что этих бедных женщин обычно обвиняют соседи. Не говоря уже о том, что каждый зарабатывает на жизнь как может, обычно эти обвинения не имеют под собой почвы. Все знают, как иногда складываются отношения между соседями. Это несправедливо! С этим надо что-то делать! — Марлена перевела дух. — Был случай, — она указала на свои заметки, — когда из-за необоснованных обвинений, выдвинутых против девушки, ее отец потерял работу. Пострадала вся семья. Кому это нужно?
Джон осторожно погладил ее по плечу.
— Ах, Марлена, часто самые ужасные поступки совершают люди, которых мы знаем. Иногда это даже наши лучшие друзья, — медленно произнес он.
«И тебе как никому известно об этом», — тут же отозвался насмешливый голос в его голове.
Пытаясь преодолеть смущение, Джон притянул Марлену к себе, наслаждаясь теплом ее тела.
— Проблема в том, что бордели платят государству налоги. — Щеки Марлены покраснели от возмущения. — Ты замечал, что мало кто преследует проституток, которые зазывают клиентов на улице? Чиновники в первую очередь интересуются жрицами любви, которые работают в барах и казино. Наверное, они считают, что у таких женщин есть деньги, чтобы платить налоги.
Джон кивнул.
— Ты права, это несправедливо.
— А мужчины! — продолжала Марлена. — Разве не было бы разумно взимать налог с мужчин, которые пользуются услугами этих девушек?
— В определенном смысле, да.
— Так почему же чиновники этого не делают?
Джон пожал плечами.
Почему они этого не делают… Почему кто-то чего-то не делает? Почему человек может предать своего друга и оставить свой поступок без объяснений? Почему человек предается печали, вместо того чтобы идти на работу и кормить жену и ребенка? Почему человек ничего не меняет, хоть и знает, что что-то следует изменить?
Джон кашлянул, и Марлена вопросительно посмотрела на него. Ему так хотелось признаться ей в своих прегрешениях. Но Джон не мог этого сделать.
Глава 3
Пако уже начал терять терпение.
— Я хочу немедленно поговорить с начальником!
Его собеседник, явно потрясенный поведением индейца, смотрел на него с презрением.
— И что же ты будешь делать с начальником, сеньор?
Пако осекся.
— Моя фамилия Сантос, — сказал он. — Я Пако Сантос. Я… э-э-э… адвокат и требую встречи с заключенными.
— Чего вы требуете? — От изумления комендант форта даже обратился к Пако на «вы», но тут же спохватился. Гнев на нахального индейца отчетливо проступил на его лице. — Да кем ты себя возомнил?!
— Я… — начал Пако, не обращая внимания на лицо собеседника.
