Глава двадцать третья
Не успел я оглянуться, как наступил день. Все утро я корпел над поручением Холмса, и в итоге у меня получилось восьмистраничное резюме. Разумеется, это было вовсе не то же самое, что рыскать по городу в поисках улик, и тем не менее занятие нужное и полезное, напоминал я себе каждые двадцать минут. Мне удалось обнаружить в событиях последних дней несколько подозрительных деталей. Сами по себе они казались совершенно незначительными, однако при сопоставлении приобретали зловещий смысл. Голова у меня болела от перенапряжения. К досаде своей, я опять начал ощущать последствия недосыпа.
Тьерс, принесший мне очередной чайник с крепким свежезаваренным чаем, заметил:
– Вы здорово продвинулись, мистер Гатри, не сомневаюсь.
Мне самому мало в это верилось, но я сказал:
– Спасибо за поддержку. Главное, мне будет что показать.
– Это верно, – согласился Тьерс. – В Адмиралтействе попросили, чтобы мистер Холмс сообщил, когда ему станет лучше и он опять сможет приступить к своим обязанностям и получать ежедневные донесения курьера. Я заверил, что он не преминет тут же уведомить их.
Он хотел было выйти из библиотеки, но я остановил его:
– Что, если Саттон не вернется? – Я боролся с этой мыслью все утро, но теперь, когда она была произнесена вслух, мне стало еще страшнее.
– Нас это не устроит. Мистер Холмс очень нуждается в Саттоне. Он полагается на его способности. Если с Саттоном что-то случится, вряд ли мистер Холмс отыщет второго такого, – спокойно проговорил Тьерс. – Не думаю, что Саттон пропал надолго.
– Почему вы так говорите? – спросил я в надежде, что Тьерсу известно что-то такое, чего не знаю я.
– Потому что мистер Холмс готов скорее предстать перед трибуналом Братства, чем выйти на сцену Театра герцога Йоркского. – Он усмехнулся и тотчас вышел.
Мне же было не до шуток. Я встал и опять принялся расхаживать перед нашими сводными таблицами, надеясь усмотреть что-то, чего не замечал раньше. Мне по-прежнему чудилось, что я упустил нечто очевидное. Я остановился перед таблицей с событиями пятницы. Тут раздался стук в дверь, возвещавший о прибытии мисс Хелспай. Я собрал свои бумаги и стал ждать, когда она войдет, чтобы присоединиться к работе.
– Спасибо, Тьерс, не провожайте, я сама, – донесся до меня ее голос. Когда она распахнула дверь, я ощутил во всем теле дрожь. – А, вы здесь, Гатри!
Она воспользовалась своим уходом, чтобы сменить наряд. Теперь на ней был зеленый прогулочный костюм, вокруг шеи обмотан плотный шелковый шарф того же бутылочного цвета; щеки ее разрумянились на холоде; на локонах, выбившихся из-под полей шляпки (очевидно, переданной теперь вместе с пальто на хранение Тьерсу), блестели дождевые капли.
– Как, уже полдень? – спросил я, взглянув на часы.
– Двадцать минут первого, – с некоторым сожалением ответила она. – Я оставила свою коляску в переулке, у заднего крыльца. Надеюсь, с ней ничего не случится.
– Ваши коллеги на посту, – попытался я успокоить ее.
– Этого недостаточно, – заметила она, присаживаясь. – Приходил кто-нибудь, пока меня не было?
– Нет, – ответил я, надеясь порадовать ее этим.
– И от похитителей ничего не слыхать? – Она внимательно посмотрела на меня.
К несчастью, пришлось ее разочаровать.
– Ничего, – грустно промолвил я, а затем, не желая переливать из пустого в порожнее, осведомился: – Вы опять собираетесь куда-то ехать? Для этого вы оставили коляску у крыльца?
– Трудно сказать, однако было бы желательно иметь под рукой не один экипаж, учитывая, что нам приходится расследовать сразу несколько разных дел. Вы же понимаете, Гастингс не может разорваться. Если понадобится куда-нибудь съездить в его отсутствие, нам не придется вызывать наемный экипаж. – Тут она заметила бумаги у меня в руках. – Кажется, вы существенно продвинулись.
– Я проанализировал всю собранную нами информацию, но не уверен, что действительно продвинулся, – с невольной откровенностью ответил я.
– Всё лучше, чем полная неразбериха, – заметила она. – По крайней мере, эта работа поможет нам вычеркнуть события, не связанные с расследованием.
– А вы узнали что-нибудь важное? – спросил я, пытаясь найти хоть что-нибудь отрадное для нас обоих.
– Возможно. Мистер Холмс сам решит, важно ли это, когда у него найдется минутка для нас. – Мисс Хелспай огляделась вокруг, словно ожидала, что он примостился где-нибудь в укромном уголке, затем снова посмотрела на меня и протянула руку: – Дайте-ка взглянуть, что́ вы успели сделать.
– Как угодно, – ответил я и отдал ей резюме.
Пока она читала, я подошел к двери и попросил Тьерса заварить нам свежего чаю.
– Вода уже закипает, – ответил Тьерс из кухни.
– О да, пожалуйста, – подхватила мисс Хелспай, – ужасно хочется чего-нибудь горячего.
Мне нечего было сказать на это, и я сменил тему:
– Вероятно, ваши караульные все еще на посту?
– Да. Один в экипаже, двое верхом. Они собираются и дальше всюду сопровождать нас и следить за квартирой. – Она беспомощно развела руками. – Мне не удалось убедить начальство в том, что я могу не только помогать вам, но и охранять.
– Не стоит с ними спорить, – сказал я, вновь изумляясь тому, с каким бесстрашием эта хрупкая женщина смотрела в лицо ужасной опасности.
Она хотела было возразить, но передумала:
– Что ж, поговорим об этом в другой раз. Сейчас я хочу дочитать это, чтобы проверить, не совпадают ли ваши выводы с тем, что я узнала.
Я наклонил голову в знак согласия, замолчал и стал ждать, когда Тьерс принесет чай. Мне приходилось прикладывать неимоверные усилия, чтобы не пялиться на мисс Хелспай и не мешать ей, но я ловил себя на том, что все равно разглядываю ее, пытаясь прочесть ее мысли. Я с нетерпением ждал приговора, надеясь, что она одобрит мои наблюдения.
Через десять минут в библиотеку вошел Тьерс.
– Вот ваш чай, мистер Гатри.
Я обрадовался его появлению:
– Спасибо, Тьерс. Мистера Холмса пока не видно?
– Минут пять назад я подходил к окну, чтобы приставить лестницу. На соседних крышах никого не было, – ответил камердинер. – Он вот-вот должен вернуться.
– Спасибо, – снова сказал я, и Тьерс ушел.
– Мистера Холмса нет дома? – резко спросила мисс Хелспай, наконец откладывая мой отчет в сторону. – Я думала, он в другой комнате, отдыхает. Когда он ушел?
– Вскоре после того, как вы предложили ему маскироваться, – ответил я, удивленный ее волнением. – Он отсутствует часа два с небольшим. Я уверен, что никто его не видел.
