— Знаю, что его здесь нет, — ответил я.
— Ты слышал полицейскую сирену?
— Это была «скорая».
— Куда она ехала?
— В сторону Мидфорда.
На мгновение Питер задумался, и я читал его мысль, как кровь и следы на снегу.
— Если бы она была мертвая, они не включили бы сирену. Они просто увезли бы ее, как труп.
— Пошли, — сказал я.
— На этот раз ты должен мне сказать, куда мы идем.
По его позе и хмурому виду я понял, что по крайней мере в этом Питер решил упорствовать до конца.
— В Форт Деревá, — ответил я.
— Зачем?
— Там Эндрю.
— Откуда ты знаешь? Он оставил сообщение?
— Я знаю, потому что просто знаю.
Он посмотрел на свои башмаки.
— Следуй за мной, — приказал я.
На этом этапе Операции значение имела скорость, а не скрытность.
Я рванул по Гравийной дороге мимо кладбища. Питер держался сзади.
Когда мы свернули на Костыльную улицу, я увидел, что Лучший отец выезжает задом из двора Стриженцов в своем белом «Ровере-2000».
Я инстинктивно пригнулся.
— Нет! — вскрикнул Питер.
Отец Эндрю нас заметил.
Мы уже проскочили мимо и на всех парах летели вниз с холма, когда «Ровер» засигналил нам вслед.
Питер послушно замедлил ход.
— Гони! — приказал я. — У нас нет времени.
Вильнув велосипедом, я оглянулся и увидел, что Питер тоже оглядывается и тоже виляет.
Имелась реальная опасность, что Питер, не зная, что предпринять, потеряет равновесие и полетит вверх тормашками в сточную канаву.
Отец Эндрю опять просигналил. Гудок был длинный и сердитый.
Я глянул вперед, выправил курс, потом снова обернулся.
Интонация второго сигнала пошла на пользу. Питер запаниковал, а когда он паникует, то начинает удирать еще быстрее.
Я видел, что за его спиной творится неладное: Лучший отец круто разворачивал свой «Ровер-2000».
Если мы не предпримем уклоняющего маневра, он догонит нас в считанные секунды.
Питер так ускорился, что уже мчался вровень со мной.
— Сворачивай в Газовый переулок, — крикнул я. — Если мы пойдем по маршруту на Холм, он не сможет преследовать нас.
Еще один взгляд назад. Машина Лучшего отца настигала нас.
Мы уже почти свернули в Газовый переулок, когда с гребня холма навстречу вылетели две полицейские машины.
У них не были включены ни сирены, ни мигалки, но мчались они на дикой скорости.
Передо мной мелькнуло белое лицо человека на пассажирском сиденье.
Нас засекли.
Лучший отец замигал фарами, сигналя патрульным. Вторая из полицейских машин затормозила.
Я услышал, как Лучший отец кричит:
— Поезжайте за мной!
Едва не упав на вираже, я влетел в Газовый переулок Здесь покрытие было хуже, чем гладкий асфальт дороги. Этот путь вел мимо старого Газового завода.
В конце переулок превращался в узкую тропку, вившуюся между заснеженными живыми изгородями.
Только бы добраться дотуда, тогда мы точно оторвемся и от Лучшего отца, и от полиции.
На машинах они нас преследовать не смогут, а на своих двоих не догонят.
Питер заложил вираж покруче моего, ему еще очень повезло, что он не свалился в канаву.
После снегопада по Газовому переулку кое-кто уже проезжал, судя по всему — трактор.
Дорога была не такой, какой полагается быть нормальной дороге. С каждой стороны шли две глубокие колеи. К тому моменту, когда Лучший отец свернул за нами, мы уже проехали около пятидесяти ярдов по этим колдобинам. Теперь у него наверняка не осталось сомнений относительно нашей тактики. «Ровер-2000» настигал нас с каждой секундой.
Питер старался не отставать. Хуже всего, если Лучший отец схватит именно его. Питер тогда выболтает все.
— Давай! — крикнул я и с радостью увидел, что Питер закрутил педали быстрее.
Нам оставалось всего пятьдесят, сорок, тридцать ярдов до тропинки. Но «Ровер» догонял нас со скоростью в целую кучу узлов.
Самая большая опасность заключалась в том, что нас могут обогнать.
Если Лучший отец окажется впереди, он легко перегородит дорогу и заставит нас остановиться.
Я бросил велосипед с правой колеи на левую и замедлил ход, чтобы оказаться рядом с Питером.
Он было решил, что я сдался. Но тут же сообразил, что я задумал.
Если теперь Лучший отец захочет нас обогнать, ему останется только одно — сбить нас.
Если бы Лучший отец сознавал всю серьезность положения, он бы наверняка так и поступил.
Но он не сознавал, а потому, приблизившись к нам на пять футов, эту дистанцию и держал.
Свободной рукой он опустил боковое стекло и высунулся из него.
— Стойте! — закричал он. — Я приказываю вам немедленно остановиться!
Питер посмотрел на меня, он явно испугался, что нам надо ослушаться прямого приказа старшего по званию.
— Ну же, мальчики! — крикнул Лучший отец.
Я понял по этому нелепому слову «мальчики», что Лучший отец превратился в предателя.
И вот я уже почти уверился, что мы в безопасности, как переднее колесо моего велосипеда угодило в глубокую выбоину.
С трудом удержавшись в седле, я увидел, что меня несет прямо на Питера.
Он инстинктивно затормозил, чтобы избежать столкновения со мной.
Лучший отец у нас за спиной тоже затормозил.
Как только колеса оказались в правой колее, я сумел выправить велик.
Но Лучший отец затормозил недостаточно быстро.
Хромированный бампер «Ровера» ударил заднее колесо велосипеда Питера.
Лучший отец уже вовсю применял экстренное торможение, но машину занесло.
От удара Питер закрутил педали еще быстрее.
«Ровер» швыряло из стороны в сторону. Лучший отец пытался уберечь его от аварии.
Дорога впереди, перед старым Газовым заводом, резко сворачивала влево. Но если ехать по прямой, то можно было выскочить на ту самую узкую тропинку.
Питер обогнал меня как раз в тот момент, когда две колеи ушли влево. Колеса давили свежий снег.
Последний взгляд назад позволил узнать, что «Ровер» Лучшего отца благополучно остановился.
Полицейская машина тоже затормозила.
