Сейчас почему-то эта история одиннадцатилетней давности, о которой Стива уже забыл, вся — от начала и до конца — стояла перед его глазами, заставляла гореть от стыда и страха перед адовыми муками. Облонский вдруг уверился, что это из-за той самой Наташки вся его жизнь пошла наперекосяк. Внезапно Стива упал с кресла, встал на колени и принялся шептать:
— Господи, прости… Господи, прости… Господи, прости…
— Не простит, — вдруг раздался скептический голос рядом.
Облонский в ужасе поднял глаза и увидел перед собой… Анну Аркадьевну собственной персоной!
— Мама?! — Облонский упал назад и пополз куда-то в угол, где в беспорядке были свалены коробки.
— Мама! — презрительно ответило нечто.
Анна Аркадьевна явилась сыну в инвалидном кресле. На ней было длинной лиловое платье на манер XIX века, золотой лорнет, волосы собраны в высокую причёску. Черты лица как будто заострились и выражали какое-то крайне глумливое презрение. Стива опустил глаза и увидел, что из-под подола у матери выглядывают копытца! Можно было разглядеть даже отслаивающиеся чешуйки на них. Как только Стива понял, что перед ним бес, то адское чудище тут же явило его взору рожки на голове. Морда у псевдо-Анны Аркадьевны как-то вытянулась и позеленела, но общие черты сохранились.
— Свят-свят! — начал неистово креститься Облонский. — Господи, помилуй! Господи, помилуй!
— Не простит и не помилует! Ждёт тебя в аду геенна огненная! Кипеть тебе в смоле и сере! — чёрт, явившийся под видом матери, разразился громким хохотом и растворился в воздухе, оставив ужасную вонь.
Только через несколько минут бледный как смерть Облонский понял, что воняет свежее дерьмо в его штанах, а чёрт здесь совершенно ни при чём.
Бедный Стива! Если бы он хоть что-то знал об особенностях алкоголизма, то сообразил, что стал жертвой той самой белой горячки, которую так часто поминают в анекдотах и которая обыкновенно случается на 5–6 день после прекращения запоя и в обычном районном психоневрологическом диспансере снимается за один час и совершенно бесплатно.
[+++]
— Отец, благослови!!! Бесы терзают!!! — Стива влетел в Никольскую церковь, грохнулся на колени перед первым же священником и схватился за его подол. Старушки вокруг закрестились и зашушукались. Поп, читавший поминальные записки, слегка очумел от вторжения «одержимого». Беспомощно оглянувшись по сторонам и не увидев церковного секьюрити, поп вздохнул, возложил руку на Стивину голову, однако пальцы святого отца помимо его воли слегка барабанили по голове Облонского. Поп явно занервничал.
— Ты в святой церкви, сын мой. Бесы тебя не тронут… — поп ещё раз раздражённо огляделся по сторонам.
Впервые за год понадобился охранник, которому, между прочим, деньги платят, а его нет!
Поп закатил глаза, тяжело вздохнул, перекрестился и возложил обе руки на Стивину голову.
— Господи, помилуй раба твоего! Силы дай от нечистой силы избавления!! — пропел он тенором. — Следуй за мной, сын мой, в святая святых церкви, исповедь твою приму чистосердечную…
Через полчаса Стива уже сидел в удобном кожаном кресле напротив архимандрита Лазаря.
— Ну, поведай, сын мой, чистосердечно о своих бедах. После чего тебя стали навещать нечистые духи? — архимандрит Лазарь показался Стиве ужасно похожим на незабвенного Эрнста Петровича, только борода чёрная и лицо суровое.
И Стива поведал. Архимандрит слушал внимательно, всё более и более хмурясь.
— Вот… И явился после этого ко мне чёрт в образе моей покойницы-матери.
— Ох уж эти жиды поганые! — воскликнул вдруг поп, воздев руки к небу.
— Что, простите? — Стива опешил, услышав такое от священника. Прежде подобные речи он слышал только один раз, от своей брестской тёщи Аллы Демьяновны.
— Жиды, говорю, поганые! Масоны! Руси святой губители! Всё из-за них! Только и изобретают своей силой дьявольской новые и новые способы народа русского погубления! Спаивают водкой, а потом через заклинания свои бесовские вселяют в человека диаволов, дабы привести его к самоуничтожению! Жиды — сиречь язва на теле страны нашей и мира всего!
— Евреи? Да ладно… Вон до сих пор про концлагеря…
— Ладно?! А знаешь ли ты, кто твою жизнь такой сделал? Кто тебя лишил всего и вверг в пьянство? Кто над родиной твоей веками ругался? Они! Жиды!! Кто такой еврей? Это хуже, чем цыган! Цыган — вор, а еврей — лживый вор! Они веками паразитируют на теле других наций, приходят и устраивают свои общины, государства в государстве, живут по своим законам, остальные сиречь лишь жертвы их!
— Вы извините, отец Лазарь, но я…
— Что «ты»?! Что?!! Ты что знаешь о них? Ничего! А я тебе расскажу! Слушай. Вот скажи, где у евреев страна есть?
— Ну как — Израиль, еврейское государство…
— Шиш тебе! Веками евреи жили в разных странах, как только появились города крупные — евреи тут как тут. Любую книгу возьми, любой учебник: «меняла», «ростовщик» — это кто? Еврей! Всегда еврей! Они не жали и не сеяли, не пасли скот, не занимались ремеслом — торговали только и давали взаймы! А кто такие были славяне? Земледельцы! Охотники! Рыболовы! Непревзойдённые ремесленники! И тут приходят евреи. Кто они были для славян? Не знаешь? Не думал над этим? А я думал! Гости они были! Чужаки! Гости — понимаешь? Знаешь, что для славян значило «гость»?! То-то же! Так вот из-за радушия своего, из-за бесхитростности, природного гостеприимства в итоге оказались славяне под еврейским игом!
— А не под татарским? — неуверенно возразил Стива.
— Молчи! А кто довёл Русь до разорения, до междоусобиц?
— Князья… — пролепетал Стива, напряжённо вспоминая школьный курс истории.
— Евреи твои учебники писали! Князья… А как? Не думал? Вот… Разучился думать народ русский! С жидовских книжек и газетёнок приучился дерьмо глотать! Ну ладно… Значит, так. Слушай, невежда. Чем евреи занимались? Правильно, торговлей и ростовщичеством. Торгаши и ростовщики испокон веков, барыги и спекулянты! Русь как называли? Не трудись, всё равно не знаешь. Гардарикой. А почему? Городов было много потому что. Городам надо было торговать. А кто торговал? Правильно, евреи. А теперь дальше ворочай мозгами своими куцыми. Вот хочет славянин построить мельницу или скот купить, а денег нет. Не имели русичи привычки за деньгами гоняться — на житьё-бытьё имели, трудом кормились, а на сундуках сидеть привычки не было! По Божьим заповедям жили! По Божьим! — отец Лазарь энергично тыкал пальцем в небо.
— И он идёт к еврею, — вернул Стива разговор к теме.
Рассуждения архимандрита его вдруг взволновали. Действительно, как-то так получилось, что, дожив до тридцати лет, он ни разу не задумался о тех вещах, что говорил отец Лазарь.
— И он идёт к еврею! Заметь, считает его таким же, как славяне! Считает, что тот добром за добро! Мол, мы тебя приютили, на земле нашей поселили, обороняем тебя и торговлю твою! Русичи ведь торговые пути оберегали! Русичи! А евреи только наживались! Ты когда-нибудь слышал, чтобы евреи участвовали в сражении на Куликовом поле? А на Чудском озере? А на Бородинском? Нет! Так вот, славянин, который шёл к еврею за помощью, рассчитывал, что тот сосед! Ты знаешь, что для славян значило «сосед»?
