— Но ведь это невозможно, — возразил Исикава, — если только…
— Если только — что?
— Не ликвидировать сам объект слежения. То есть всякого рода признаки объекта, которые фиксируют приборы.
— Очень хорошо. — Стивенсон почесал щеку. — Так появилась стационарная автоматическая платформа подо льдом. Правда, у нее был весьма существенный недостаток: она могла функционировать при наличии свободного пространства над собой.
— Полыньи!
— Да. «Трюдо» — малый «Трюдо», как говорят на станции, — занималась нанесением на карту полыней в Северном Ледовитом океане. Русские через шпиона получали данные по мере поступления.
— Какая грандиозная идея — разместить ракеты на океанском дне! Причем в Западном полушарии. И долго они там оставались?
Стивенсон не ответил.
— Их так и не забрали?
— Насколько нам известно, нет.
— Где они? Сколько их?
Стивенсон пожал плечами.
— Можно сказать определенно единственное: одна пусковая установка находится в полынье около горы Маккензи.
— Недалеко от места гибели ученых… — У Исикавы голова пошла кругом. — И что в связи с этим предпринимает ваше правительство?
— Меньше, чем хотелось бы. Наши права в Арктике систематически игнорируются русскими и вами, американцами. Иностранные самолеты и лодки перемещаются по нашей территории, когда и куда им заблагорассудится.
— И вы не возражаете?
— Оттава игнорирует факты вторжения. Полагаю, выбор страны, мощь которой в десять раз уступает мощи нарушителя, невелик. И речи не могло идти о том, чтобы бросить советским вооруженным силам вызов из-за секретно установленной ракеты.
— И вы не поставили в известность Вашингтон?
— В то время это означало оказаться в эпицентре всемирной конфронтации. — Стивенсон покачал головой. — Мы предпочли бездействие. Ракета осталась на месте. Мы почти уверены, что Тараканова была последней опекуншей этой сиротки.
— И теперь женщина мертва.
Стивенсон посмотрел в глаза Исикаве:
— По всей вероятности.
Иси стиснул руками края банкетки.
Мы не ожидали ничего подобного, когда Королевский комитет обратился к нам за помощью. Что вы посоветуете сделать для доктора Хэнли?
— Обратитесь в правительство.
— Как? А разве вы…
— Ешьте, ваше блюдо стынет.
— Я потерял аппетит. — Ким отодвинул тарелку.
Стивенсон помахал официанту и, когда тот подошел, одними губами произнес:
— Счет. — Затем предложил Исикаве: — Давайте прогуляемся вдоль канала. Там мы будем в большем уединении.
— Что вы имеете в виду?
— За вами в уголке сидит джентльмен — в спортивной куртке и солнцезащитных очках. Очень интересуется содержанием нашего разговора.
Исикава бросил на человека быстрый взгляд — и похолодел.
— Знаете его? — спросил Стивенсон.
Исикава кивнул, судорожно припоминая, видел ли этого парня в Москве и Токио.
— Он репортер из «Лос-Анджелес таймс». Зовут Уолтер Пэйн.
— Ну ладно. — Стивенсон положил на столик деньги и поднялся. — Пойдемте.
Вода в канале превратилась из синей в черную и снова в голубую: постаралась тень от белого облака.
Подняв воротники пальто, они двинулись по набережной.
— Канал был прорыт в тысяча восемьсот двадцать шестом году в обход каменистой речки, от которой получил название; полностью работы были завершены в тридцать втором году того же века. Удивительный инженерный проект. В наши дни он не имеет стратегического значения, однако изначально было по-другому. После войны восемьсот двенадцатого года канадские поселенцы остро осознали свою уязвимость и приняли меры к тому, чтобы можно было беспрепятственно переправлять войска и боеприпасы в глубь страны.
Исикава поинтересовался:
— А с кем вы тогда воевали?
— С вами, с Соединенными Штатами. Если бы вы одержали над нами верх, мы бы теперь беседовали с вами в американской Оттаве. — Стивенсон поправил воротник. — История переменчива, как и ветер. Военные коммуникации при одном режиме превращаются в места прогулок при другом. Смертельные враги становятся союзниками, и неприкрытая взаимная ненависть перерождается в скромное одностороннее недовольство. — Стивенсон задумчиво улыбнулся. — Поля сражений зарастают магазинами.
— На кого именно вы работаете?
— На КСРБ.
Исикава уставился на попутчика:
— Что это такое?
Прикрыв глаза рукой в перчатке, Стивенсон посмотрел вдаль.
— Канадская служба разведки и безопасности.
Исикава посмотрел на Стивенсона, как бы заново его оценивая.
— А что вы можете сказать о русских, прибывших в «Трюдо»?
— Руденко и Немеров — кадровые военные.
— А Койт?
— У него ученая степень по биохимии и диплом Лондонской школы экономики.
— Шпион под прикрытием?
— Как и я. — Стивенсон перевел взгляд на американца. — Вас что-то задело в моих словах?
— Вы не ошиблись.
— Неужели? Нашли что-то оскорбительное для себя?
— Вы знали, чем русские нашпиговали полынью и в какое трудное положение вот-вот попадет станция «Трюдо». И все равно послали туда Хэнли — именно потому, что она не канадка. Осознание этого факта меня огорчает.
— Ее выбрал компьютер, как наиболее профессионально подготовленную.
— Удачное совпадение, не так ли? Позволившее бросить американку в кучу канадского дерьма.
Исикава подождал возражения.
Стивенсон молчал.
Исикава продолжил:
— Если бы вы привлекли к расследованию соотечественника, секрет сразу вышел бы наружу. Минздраву Канады не так-то легко заткнуть рот. Контролировать залетную американку гораздо проще.
Стивенсон кивнул:
— Да, мы хотели бы сохранить «Трюдо».
— Вот-вот. Я в бешенстве от вашего практицизма.
Канадец смерил его взглядом с головы до ног и пожелал:
— Счастливого пути домой.
Затем он пошел прочь, не подав Исикаве руки на прощание.
ГЛАВА 44
Из Москвы для Койта, Руденко и Немерова поступило сообщение, против обыкновения незакодированное. Тедди Зейл пригласил русских в радиоузел.
Выслушав новость, Койт пришел в ярость:
— Это безобразие! Все бросить и уйти в такой момент!..
