Ба-бах!
Она стреляла и кричала. Падай, ублюдок, падай, ублюдок, падай!
— Хватит! Джорджия, прекрати!
Ли ударил ее по руке, и последний, четвертый выстрел пришелся в потолок. Вниз полетели ошметки штукатурки, засыпавшие Джорджию словно снегом. Ли испортил ее последний выстрел, но ей было все равно, потому что Джейсон Чен падал, правда, не тяжело и быстро, как его отец, но все равно падал, хотя все еще пытался повернуться и шагнуть к ней. Ноги его подвели, руки опустились, голова бессильно повисла. Пистолет лежал на полу, выпав у него из рук.
Качаясь, он стоял напротив Джорджии и удивленно повторял:
— Ты.
Джорджия ощутила пощипывание в безымянном пальце, в отвратительном обрубке, и посмотрела Джейсону прямо в глаза.
— Да, — сказала она. — Это я.
Вдруг ее подхватили и утащили из ресторана во двор, потом в узкий проулок. Ли пихал ее в спину, и когда у нее в голове прояснилось, она услышала, как он стонет от боли, но тотчас завыли сирены. Их было не так много, как в Брисбене, но ведь это была Налгарра, а не Брисбен. Наверное, всего-то две полицейские машины.
— Мама, — выдохнула Джорджия.
— В машине. — Он опять застонал и, пошатнувшись, упал на колени. — Твоя мама… в машине. Она ждет… тебя.
Мысленно она уже бежала к «мицубиси», к маме, но на самом деле не могла бросить Ли. Джорджия схватила его за руку, попробовала поднять.
— Осталось немного! Давай же! Давай!
Ли как будто собрался с силами, и на мгновение ей показалось, что ему удастся встать на ноги и он побежит с ней вместе к машине, но он вдруг ослабел и упал на землю. Глаза у него закрылись, голова повернулась набок.
В отчаянии Джорджия не выпускала его руки. Она напрягла все силы и попыталась тащить его. Но точно так же она могла бы тащить мешок с камнями. Ли почти не сдвинулся с места.
— Очнись, Ли! Ради бога, очнись, пожалуйста!
Одна сирена выла вдалеке, а вторая быстро приближалась.
— Ли!
Она тащила и толкала его, плакала, кричала, но он оставался неподвижен, он не слышал ее. Когда же на руку ей пролилась кровь из его груди, она наконец-то поняла, что он еще долго не встанет, может быть, не встанет никогда.
40
Сирена выла уже совсем рядом. Голубой луч осветил безжизненное тело Ли.
К Джорджии бросился верзила с пистолетом в вытянутой руке, но почти тотчас остановился.
— Брось оружие! — крикнул он.
Джорджия совсем забыла, что все еще держит «глок».
— Положи пистолет на землю или я стреляю!
Джорджия наклонилась и уже было положила «глок» рядом с Ли, когда он опять закричал:
— Оттолкни его ко мне! Быстро!
Она сделала, как он велел, и встала с поднятыми руками, раскрыв ладони, но тут услышала:
— На колени!
Джорджия подчинилась. Бедром она коснулась руки Ли и почувствовала, как она горит.
— Руки за голову!
Она торопливо исполнила приказ. Держа пистолет перед собой, полицейский шагнул к ней. Видно было, как он напряжен.
— Отойди от него!
Джорджия хотела подчиниться, но не смогла. Она смутно чувствовала, что если отодвинется, жизненная сила Ли перельется в нее, и он умрет.
— Отойди!
Держа руки за головой, Джорджия не сводила взгляда с поблескивавшего в метре от нее «глока». Она не хотела стрелять в полицейского. Кроме того, стоит ей опустить руки — и она умрет, прежде чем доберется до своего пистолета.
— В последний раз предупреждаю! В сторону!
Щелчок.
Полицейский оцепенел. Джорджия тоже оцепенела. Будь Ли в сознании, он бы тоже оцепенел. Кто-то зарядил пистолет. Кто? Где? Где-то близко. Очень близко.
— Сержант, — сказал этот некто, — опустите оружие.
— Эй, подождите-ка…
— Бросьте пистолет.
Полицейский медленно ослабил хватку, и пистолет повис у него на пальце.
— Сейчас. Не будем ждать до следующей недели.
Полицейский уронил пистолет на землю и встал с опущенными руками. Он растопырил пальцы, словно ковбой, приготовившийся к поединку.
— Оставь Ли, где он лежит, Джорджия, и иди ко мне.
Джорджия хотела оторваться от горячей кожи Ли и убежать к матери, оказаться в безопасности, но не могла пошевелиться. Она словно приросла к этому месту.
— Джорджия!
Жара больше не разделяла Джорджию с Ли. Ей казалось, что волоски на ее бедре соединились с волосками на его руке и, как крошечные электроды, искрят, соприкасаясь.
— Наверное, она ранена, — сказал сержант, но тот, другой, его как будто не слышал. Он шел по переулку с пистолетом в руке и, поравнявшись с сержантом, как будто бы собирался похлопать его по плечу, но вместо этого прижал дуло к его шее и нажал на спуск. Голова сержанта словно взорвалась, и он повалился на землю, но другой полицейский, не замедляя шага и не опуская пистолет, приближался к Джорджии и Ли, и Джорджия поняла, что если он убил потенциального свидетеля, то уж точно убьет и ее, и Ли.
Наконец-то Паук явил себя.
У Джорджии не было надежды защитить Ли, тем не менее она повернулась так, чтобы прикрыть его своим телом, и стала похожа на орлицу, защищающую свою добычу. Она приготовилась прыгнуть, когда Паук окажется совсем близко.
Голубой свет из окна отразился в его глазах. Джорджия не поверила себе.
— Где Джон Мин? — спросил старший инспектор Хэррис.
Охваченная одновременно страхом и возбуждением, Джорджия произнесла, запинаясь:
— Должен быть в Сиднее. Он собирался в Медицинскую ассоциацию. Но клянусь, я не знаю точно.
— Ли плохо выглядит, — как будто удивился Хэррис.
— Наверное, мертв.
— Хотелось бы знать наверняка.
— Пожалуйста, позвольте мне уйти. Я никому ничего не скажу.
— Уж в этом можешь не сомневаться.
Старший инспектор Хэррис навел на нее пистолет.
Пуля пройдет сквозь нее и попадет в Ли.
Джорджия собралась с духом и, хотя он был пока еще слишком далеко, с криком бросилась на него.
Бах!
Джорджия рассчитывала выбить у него пистолет. Бах!!
Хэррис покачнулся, привалился к стене, сполз по ней и упал лицом вниз.
Когда он упал, Джорджия увидела на фоне голубого пульсирующего света изящный силуэт матери с растрепанными волосами, похожими на безумный ореол из сена. Линетт бежала к дочери. А добежав, взяла в ладони ее лицо и крепко поцеловала в уголок рта.
