class="p1">Моргана, не обращая внимания на то, что начинает гореть, а может, именно это ее и подгоняло, подбежала к скрижали и опустила на нее обе ладони. Дальше, если верить все той же отцовской памяти, скрижаль должна либо засветиться полностью, признавая права претендента, либо погаснуть. Правда, этот самый претендент должен подходить к испытанию с чистым сердцем, открытой душой и в состоянии равновесия, или, как говорят на Земле — «в адеквате», а уж этого про Моргану точно нельзя было сказать.
Первые несколько секунд ничего не происходило — если не считать, что моя алчная сестрица постепенно превращалась в живой факел. А потом скрижаль засияла кроваво-красным — что, по сути, противоречило всему, что об этом знал мой отец, и в следующий момент взорвалась, брызнув осколками во все стороны. Пространство наполнил визг, в котором было очень мало от человеческого голоса, и Моргана исчезла в слепящей вспышке.
Я прыгнул назад, повалил на пол Ромку и ташшарку, и сам упал следом, пытаясь параллельно соорудить из возвращающейся ко мне силы энергетический экран. Не знаю, насколько хорошо получилось, но, по крайней мере, на голову мне ничего не свалилось.
Даже когда шум стих, я продолжал лежать, прикрывая сына собственным телом. Я все еще не знал, как снять наложенное на него заклятие, но надеялся, что смогу разобраться. С такой-то силой… Я ведь до последнего даже не понимал, какой мощью обладаю.
«А ты меня хорошо так напугал, — сказал дядюшка. — Я на какое-то мгновенье и правда поверил, что ты отдашь ей силу.»
«Не было бы вариантов — отдал бы, — признался я нехотя. — Но, на самом деле, Моргана ни черта не знала о том, что такое передача силы. И бой на холодном железе здесь совершенно не при чем.»
«Хм… — дядюшкин голос звучал немного растерянно. — А что тогда причем?»
«Добрая воля, — ответил я, — По крайней мере, так это в отцовской памяти. Сам понимаешь, ни о какой доброй воле в нашем случае не шло.»
Я все-таки сел, подогнув под себя ноги, почесал затылок.
«И все же я не понимаю, — сказал я дяде еще немного погодя, — Ладно, Моргана. Но Мерлин не мог не знать об этом условии.»
«У старой вороны свои резоны, — заметил дядя, — Не удивлюсь, если он действительно хотел, чтобы ты прошел испытание скрижалью.»
«Не судьба, — хмыкнул я и, подумав, добавил, — да и не слишком-то хотелось.»
К этому моменту все уже успокоилось, все что горело — погасло, осколки скрижали упали на пол, и даже дым куда-то улетучился. Так что я снял защитный экран — с перепугу он вышел особенно прочным, и повернулся к сыну, собираясь вплотную заняться заклятием. Но это уже не понадобилось.
Рома был в сознании, и смотрел прямо на меня.
Я усмехнулся и сказал:
— Все закончилось.
Он непонимающе моргнул:
— А мама?
— Давно дома, — ответил я коротко, решив оставить подробности на потом.
— А… — он тоже сел, его взгляд упал на девушку. — Амелия! Амелия!
Рома мгновенно оказался возле нее, помог сесть… В следующий момент они уже обнимались, шепча что-то так тихо, что я при всем желании не смог бы разобрать слов. Да и надо ли оно мне? Кажется, третий здесь лишний.
Ладно, когда-то они успокоятся и будут в состоянии отвечать на вопросы, а пока… Я поднялся на ноги, подошел к кучке пепла, оставшейся от Морганы, поднял с пола перстень-паук. Задумчиво покрутил в руках, надел на палец. Пусть лучше побудет у меня.
Итак, на данном этапе я вроде как выиграл. Утешение, сказать правду, такое себе. Во-первых, я так и не понял, во что играл. Нет, с Морганой и троном Амешта как раз все абсолютно ясно. Но чего добивался Мерлин, и с какого боку тут Алекс? Конечно, у него есть причины относиться ко мне с предубеждением, если не сказать больше… Но, черт, не до такой же степени! Интересно, у него реально крыша поехала, или над психикой кто-то хорошо так поработал? Вопросы, вопросы… А задать их некому: Мерлин удрал, а расколдовывать Алекса мне пока что не хочется. Не до него, совершенно не до него.
В абсолютно круглое отверстие в потолке заглядывала такая же круглая луна, цепляя своими кольцами края. Сейчас она была интенсивного изумрудного цвета, в то время как кольца светили жемчужно-белым. Полнолуние?
Помнится, когда мы покидали Черный Бор, Алва говорила, что это самое полнолуние через шесть дней, но я совершенно потерялся в календаре. Хотя какая, по большому счету, мне разница? Пора возвращаться домой.
Мысль, конечно, светлая, только Ромка никак не мог наобниматься с девушкой. Интересно, кто она такая и откуда взялась?
Я деликатно кашлянул, надеясь привлечь к себе внимание, да только бестолку. Молодежи было не до меня.
Я прошелся по комнате, выглянул за дверь — увидел совершенно пустую лестницу, вернулся назад и устроился в том самом кресле, где еще совсем недавно восседала Моргана. Вздремнуть бы часок-другой, но организм все еще находится в режиме искусственного бодрствования, так что не судьба.
Раздался шум крыльев, луну перекрыли силуэты, слишком крупные для птиц, а в следующий момент вниз спикировали трое: Алва, Лукас и летописец Скаарг.
— Мы здесь, чтобы приветствовать Рожденную Повелевать! — объявила Алва.
— Э-э? — протянул я непонимающе.
— Пророчество, о котором я тебе говорила, осуществилось! — торжественным тоном пояснила она. — Дочь древних снова с нами. Амешт будет свободен!
«Офигеть поворот!» мысленно присвистнул я и повернулся к парочке, все также продолжавшей обниматься.
— Рома! — позвал я. — Роман! Не хочется вас прерывать, но…
Они, наконец-то вернулись к реальности, заметили гостей, синхронно ойкнули и вскочили на ноги.
— Ты исполнил пророчество, Роман Хайверг, — произнесла Алва и почтительно поклонилась. — Мой народ навеки у тебя в долгу.
Ромка не нашел, что ответить, и неловко поклонился в ответ. Потом взял девушку за руку и подвел к ташшарам.
— Это Амелия, — представил он спутницу. — А это королева Алва, наследный принц Лукас и летописец Скаарг. Ну и вот…
Алва, а за ней и остальные ташшары опустились на колени и склонили головы перед девчонкой.
— Приветствуем тебя, Амелия, дарующая надежду. Теперь, когда ты с нами, власть Хайвергов закончилась!
26. Домой
