Новокаменске федерацию видеоигр, чтобы ребята могли не просто играть, но и работать на результат. Во всем мире зарождается киберспорт, так чем хуже Россия? Мы еще обыграем американцев на их территории, и сделают это наши новокаменские школьники!
— И правильно! — Жириновский услышал меня аж от самого входа на производство, в самый последний момент перед началом экскурсии. — Сделаем Россию снова великой!
Это, кстати, я ему подсказал. Вспомнил американского президента из будущего и шепнул Вольфовичу, чтобы взял фразу на вооружение.
* * *
Тем же вечером, кафе «Трансильвания», банкетный зал
Я говорил Сереге Жогину, что это смелая затея, и название спорное. А он взял и еще сильней загорелся. Сказал, что скоро Хэллоуин, это сейчас на пике новой моды. Тем более что с тыквами в окрестных совхозах недостатка не было.
После того, как в бывшем видеосалоне заработал новый игровой зал, Серега переключился на ресторанный бизнес. И вот в кратчайшие сроки открыл свое заведение в бывшем советском «Центральном». Тоже с телетрансляциями, кстати. Но сегодня в честь торжественного события это был зал для фуршетов. Сюда мы приехали после открытия производства.
— А куда Гайка смылась? — поинтересовался Дюс, вернувшись ко мне с тремя бокалами «Дон Периньон». Мне, себе и Лизе, которая была тут же, сопровождая своего парня, технического директора крупной фирмы, в скромном, но романтичном светлом платье.
— Отпросилась к Илюхе в больницу, — ответил я, делая маленький глоток.
— А, — с пониманием протянул Дюс, кивая. — Она молодец. А тебе не кажется?..
Он посмотрел на меня с хитрым заговорщическим видом.
— Все может быть, — я улыбнулся. — Давай не будем загадывать.
Илюха, который бросился под пулю, чтобы закрыть меня, потряс до глубины каждого из нас. И особенно нашу Юльку. Не знаю, что там щелкнуло у нее в голове, но, похоже, она поняла, что смотрела все это время не туда. Точнее, не на того. Толстый, хромой, в очках… Но еще умный и невероятно отважный. Настоящий мужик.
— Вадим, как мама? — спросила Лиза, которая уже давно была частью нашей сплоченной компании.
— Хорошо, — с благодарностью кивнул я. — Я ей предлагал уволиться, но она ни в какую. Поэтому будет она в нашей конторе автобусами заведовать. Только с условием: сначала полное обследование в Москве.
— Согласилась? — уточнил Дюс.
— Без вариантов.
— Братуха, а конфеты можно брать? — вынырнувший из толпы Валерка, который неловко чувствовал себя в новом строгом костюме, показал на поднос с россыпью кондитерских изделий.
— Конечно, — я удивился его скромности. — Сколько хочешь, это же наш праздник.
Он еще, кстати, сначала идти не хотел — боялся, что деревенский родственник опозорит известного бизнесмена. А я его отругал и сказал, чтобы больше таких глупостей не произносил.
— Да я с собой, — замялся кузен, который недавно получил грамоту за отличную стрельбу. — Сереге хотел принести, он обрадуется…
К нам подошли Озик с Таней, и разговор плавно перешел к оформлению зала.
— Я говорю дяде, на кой тебе эти тыквы? — Даня сменил свои круглые очки а-ля Базилио на стильный «Пако Рабан» в тонкой оправе. — Давай Танюшка тебе дизайн сделает человеческий…
Как я и думал, у этих двоих все складывалось. Девушка сперва сторонилась Озика, однако потом ей рассказали, что именно он поднял тревогу, пинал всех и меня особенно, чтобы начать поиски. Это помогло Танюшке не только присмотреться к самому парню, но и в целом быстрей отойти от пережитого — Озик своей заботой не дал ей разочароваться в людях. Отец ее, кстати, добровольно отправился в Ярославль — лечиться от алкоголизма, и мы оплатили ему это лечение из тех денег, которые жертвовали все желающие на поиски Тани. Исключительно ради нее же мы это сделали, потому что отец, осознавший свои ошибки, это уже не тот человек, что забирал все ее заработки на алкашку и чуть было не потерявший дочь. А ее мать… Я знаю, что они помирились. Детали мне неизвестны, но еще по словам Ники я помню, что мама у Танюшки — адекватная и хорошая женщина. Просто с мужем ей не повезло, впахивала за двоих… Но теперь Таня потихоньку обрастала заказами — зарекомендовала себя на оформлении нашей продукции как хороший профессионал. Я верю, с деньгами у нее точно плохо не будет.
— Извините, дамы и господа. Я украду у вас Вадима Станиславовича?
Супонев давно мне хотел что-то рассказать, но пока то, пока се… Сегодня весь вечер пройдет в разговорах. Но я не просто к этому готов, мне это нравится.
— Да, Сергей. По поводу программы?
— Именно. По секрету, мне «Стиплер» предложил выпускать телепередачу про игры.
— Но?..
— Я думаю, нам нужно что-то совместное… Это же для детей, не хотелось бы устраивать дрязги.
— Понимаю, — я наморщил лоб. — Может, какой-нибудь баттл? В смысле киберспортивная программа, где две команды будут сражаться на консолях… Ну, как хищники и травоядные в вашем «Зове джунглей».
Хорошо, что я не промахнулся, и этот проект Супонева как раз стартовал в 93-м. В мае, кажется. И это сравнение ему понравилось.
— Надо подумать! — одобрительно закивал он. — А насчет «Новой реальности»…
— Сергей, а зачем принимать чью-то сторону? — мягко перебил его я. — Сделайте свою программу, и пусть мы со «Стиплером» поборемся, кто круче вас проспонсирует.
— Впервые слышу о таком подходе, — весело рассмеялся Супонев. — Но мне нравится.
— Вадим! — вскоре меня окликнул еще один знакомый.
— Приветствую, Андрей! — Ленский тоже приехал по моему приглашению, причем не один, как и обещал. — Алексей Алексеевич, очень рад знакомству!
Я пожал руку Ленскому, потом Венедиктову, который тоже заглянул к нам на огонек.
— Приятно, Вадим Станиславович! Ответите мне, будьте так любезны, на пару вопросов?
— С удовольствием!
Как я и думал, пресс-подход не закончился на площадке завода, журналисты, воспользовавшись возможностью, осаждали меня и здесь — едва мы расстались с Венедиктовым, как ко мне подошли НТВ-шники с камерой, но вопросы у них были уже не по предприятию, а по громким разборкам на бывшем строительном комбинате и массовых арестах.
— Вадим Станиславович, наши источники в местных органах правопорядка намекнули на ваше возможное участие в силовой спецоперации Министерства безопасности России…
— Даже так? — удивился я. — Настолько прямолинейно?
— Мы живем в свободной стране,
