мы все как тот танкист, даже уже будучи мертвыми будем продолжать стрелять… Два танкиста сгорели вместе с танком, механик, что выпрыгнул, смог сбить пламя на земле, но был тяжело ранен уже в танке и скончался после боя, командир экипажа, тот что стрелял, сгорел дотла.
Не было на тех ночных горящих улицах корреспондентов, некому было написать про этот подвиг. Утром же главной новостью стало освобождение Тихвина. Это была главная новость, главная гордость и радость, которая уже побежала по телефонным проводам и передавалась из уст в уста, чтобы поскорее поспасть в сводки Совинформбюро и возвестить стране голосом Левитана об освобождении города.
Даже если танкисты посмертно попали в сводки и были представлены к наградам, их именами не назвали те улицы Тихвина на которых и за которые они погибли. Ведь они не за статью в «Красной Звезде» воевали, они за людей воевали, за мирных жителей, за роту нашу, которую прижали немцы к земле…
Когда у меня спрашивают: «Аркадий, а ты совершил хоть один настоящий подвиг на войне?», то я сразу мысленно переношусь в ночной Тихвин 41-го и вижу того горящего танкиста, который идёт один навстречу десяткам врагов и продолжает стрелять.
Я отвечаю тихо: «Не герой я, не сделал ничего такого и подвига не совершил, так воевал маленько, но я видел настоящих героев».
27 Сентября 1996г.
Второе письмо от Никонорова Аркадия Михайловича:
«Илья, поздравляю тебя с наступающим Новым 1997 годом, хочу тебе пожелать крепкого здоровья и счастья, в эти непростые времена перемен, времена нестабильности. Подарить, увы, ничего не могу, пенсия не позволяет. Знаю, что собираешь воспоминания, наши фронтовые, стариковские.
Решил записать, по памяти, одну историю, что случилась в канун 1942 года, можно сказать «новогодняя история» вышла, но не совсем праздничная.
Солдат, он ведь как ребёнок, всему радуется, любой мелочи приятной. Ведь их немного у нас было, век солдата короток, от атаки до атаки, поэтому и воспринимается всё иначе, ценили и радовались тем вещам, которые в довоенной жизни возможно и не замечали даже. Что у нас было на войне? Марши, да переходы, ночи в промерзших окопах, стертые и саднящие ноги, болящие плечи и спина от постоянного груза, оружия и подсумков с патронами. Жрали, что попало, ночевали где и как придётся.
Я не могу похвастать тем, что освобождал Берлин или тем, что защитил Москву, ни там и ни там меня, увы, не было, но я был под Тихвином в декабре 1941 года.
Я был одним из тех, кто освободил первый советский город в ходе зимнего наступления 1941- года. Об этом я и расскажу. Начну я свой рассказ, наверное, с конца, так мне думается, так мне хочется. Тяжёлые были бои, в вязком снегу, на пронизывающем ветру. Именно в тех боях родился Волховский фронт, именно тогда в конце декабря 41-го он и сформировался, и получил своё имя.
Две усиленные армии, наша 4-ая и соседняя 54-ая рвались к Тихвину и Волхову, задумка была окружить крупную группировку немцев, а там уже и до прорыва блокады Ленинграда рукой подать. Волхов, Тихвин, Малая Вишера, Синявино, Кириши, Горка, Лезно и Лынка, как молитва знакомы всем тем, кто тогда воевал под Ленинградом.
Каждый населенный пункт, словно окрик на бегу, словно предсмертный крик, каждое название воскрешает в памяти лица тех ребят, что погибли в пригородах, на улицах, в деревнях и на подходе, в заснеженных полях, болотах и лесах.
Несмотря на тяжелые потери и бои на пределе сил, настроение у ребят было боевое, наша 65-ая стрелковая дивизия была одной из тех, кто освободил Тихвин 9-го декабря 1941 года. Боевое и приподнятое настроение было у всех кроме меня, дальше поясню почему.
Мы шли дальше, точнее ползли, надеялись взять плацдарм у Киришей, тогда бы немцам стало по-настоящему несладко. Наступал Новый год, и мы хотели закончить старый тяжелый год на мажорной ноте, но северо-западнее Киришей, когда шли бои за населенные пункты Погостье и Остров и фриц навязал нам встречные бои, постоянно контратакуя. Частично по моей вине, произошёл очень обидный случай.
Немцы атаковали 29 декабря, рано утром, силами до батальона, с поддержкой артиллерии. В Погостье была всего рота, наша рота, которую выдвинули вперёд, основные же силы полка ещё не подошли и растянулись по снежному бездорожью, безуспешно пытаясь подтянуть тылы и какую-нибудь артиллерию.
