Удивления не было, только злость и досада.
– Знаете, я, пожалуй, у вас заберу этот любопытный экземпляр. По приказу Катрины.
– Ты охренел, что ли? – возмутился повар, скрипя зубами и пытаясь подчинить себе руки. – А еще чего дать?
– Боюсь, что это неизбежно, – развел руками смуглый. – Могу только заверить, что здесь он больше никому не причинит вреда. И вообще больше не появится.
– И все? – Вар уже кричал в голос. – Ты его заберешь, и он станет твоей личной игрушкой, что ли?! А те, кого он убил?!
– Смерть – процесс неизбежный, – скучающе улыбнулся смуглый. – Тут не о чем говорить.
Он схватил Сикерта за ворот крылатки и не спеша потащил за собой – легко, будто художник ничего не весил. Варфоломей в отчаянии пустил в худую спину, обтянутую фраком, многоэтажный моряцкий загиб отборных матюгов.
И вдруг… Повар почувствовал, что безжизненные и мертвые колоды, прикрепленные к его плечам, снова превратились в обычные руки. Он пошарил взглядом вокруг себя и увидел на мостовой что-то, блеснувшее металлом.
Это был «уэбли», вылетевший из руки до сих пор не очнувшегося Фараона. Думать и прикидывать было некогда. Вар просто подхватил увесистый револьвер, вскинул его, целясь в Сикерта и несколько раз нажал на спусковой крючок. Смуглый, что-то почувствовав, резко обернулся и вскинул руку, но не успел. Четыре пули попали в грудь художника – легли кучно, выбивая фонтанчики крови, ни одна не прошла мимо. Повар усмехнулся и процитировал стихи поэта Беллока.
На все вопросы ваши такой дадим ответ:
У нас «максимов» много, – у вас «максимов» нет!
Опустил дымящийся револьвер. И тут же страшный удар вышиб из легких воздух, лопатки проехали по твердому камню, и сверху, загородив луну, нависло искаженное яростью лицо с оскаленными иглами белоснежных зубов.
– Ты что натворил, щенок?
Смуглый замахнулся на Варфоломея рукой со стремительно удлиняющимися когтями. И – застыл в неудобной скособоченной позе, услышав негромкое:
– Как интересно.
Катрина опустилась на корточки рядом с Варфоломеем, ловко подобрав пышные юбки. Заметила укоризненно:
– Тебя, милый, вообще нельзя оставить надолго. Ты опять во что-то впутался.
Потом она повернула голову и смуглый стремительно побледнел, втягивая когти и становясь как-то меньше ростом.
– Расскажи-ка мне, Жан-Пьер, когда я успела отдать такой приказ?
– Прости, госпожа…
– Убирайся. После поговорим.
Человек во фраке исчез, как и не было его. Синьорита Катрина вздохнула сокрушенно и пожала плечами. Потом сделала какое-то сложное движение пальцами левой руки, и труп Сикерта загорелся – ярким, бездымным пламенем. Это пламя было холодным, от него не веяло жаром, но тело художника начало с шипением таять, будто было сделано из грязного снега. Немного спустя на булыжной мостовой остался лежать только шелковый цилиндр, откатившийся к стене дома.
– А кто же теперь напишет картину «Убийство в Кэмден-Тауне»? – возмутился Варфоломей, потом со стоном приподнялся и сел. Ощущение было такое, словно его переехал грузовик, из которого потом, вдобавок, выпало здоровенное бревно и угодило повару точно в грудь.
Фараон и Вар
– Что за… – хриплый голос Фараона был полон недоумения. Валлиец, шатаясь, поднялся, и ощупал затылок. Посмотрел на пальцы. В лунном свете кровь казалась черной.
– Y una polla! – с чувством произнес он почему-то по-испански. Катрина с интересом посмотрела на него.
– Сейчас пройдет, – сказала она. И вдруг села прямо на колени ошеломленному Варфоломею, ткнулась макушкой ему в подбородок, пробормотала:
– Вот я дура… Обязательно было надо до такого довести… Прости меня, ладно? – она погладила его по саднившему боку, и боль мгновенно исчезла.
– Да ничего, – пожал плечами повар, аккуратно обнимая девушку и вдыхая невероятно прекрасный запах ее волос – что-то цветочное и одновременно горьковатое. – И не такое бывало. Хотя вру, конечно. Такого точно не бывало. Слушай, а может ты мне дашь подняться? Сидеть на холодных и мокрых булыжниках – такое себе удовольствие.
Катрина ойкнула, резво вскочила с коленей повара. Он встал на ноги и вдруг понял, что ему все это время казалось странным. Нашумели они во время драки изрядно, а револьверные выстрелы и вовсе должны были перебудить весь квартал. Но окна в домах оставались темными, никто не высовывался и не выбегал на улицу, чтобы посмотреть, что творится.
– Чудеса, – резюмировал Вар и повернулся к приятелю, – ты идти можешь?
– Вполне, – равнодушно сказал Фараон. – Только револьвер найду.
– Он у меня.
– Тогда пошли.
Эпилог
Когда импровизированный отряд добрался до дверей паба «Смуглая Бесс», дождь совсем кончился, и с реки подул ветер. Желтоватый лондонский смог, недовольно колеблясь, начал понемногу рассеиваться – надолго ли?
Катрина вошла в паб первой и оглянулась, потряхивая влажными волосами. Никакой шляпки девушка не носила, поэтому она тут же подошла к горящему камину и принялась вертеться в опасной близости от языков пламени, руками встряхивая пышную гриву черных волос. Мануанус Инферналис остолбенело смотрел на нее с каминной полки.
– Э… У… Ы… Кра! – прокаркал он, пытаясь что-то сказать. Катрина удостоила его царственным взглядом и улыбнулась:
– Привет, чучело.
– Кхррр… – монстр поглубже заполз в свое тряпичное гнездо и притворился ветошью, выпучив один глаз и подсматривая сквозь обрывки ткани.
Фараон и Вар переоделись в сухое. Повар предложил Катрине плед, но она отказалась. Впрочем, он подозревал, что это существо, по какой-то прихоти предпочитающее облик юной красавицы, будет комфортно себя чувствовать даже в открытом космосе. Поэтому настаивать не стал.
Они выпили виски. Потом выпили еще. Прикончили одну бутылку и Фараон с ловкостью фокусника извлек вторую, а потом третью. Катрина предпочла односолодовому текилу «Дон Хулио» («Откуда она у нас?» – безуспешно допытывался Фараон у Варфоломея. «Я тебя хотел спросить!» – пожимал плечами повар.)
– Зачем мы здесь? – мрачно спросил Варфоломей Катрину, которая забавлялась тем, что метала ножи и вилки в мишень для дартс. Ножи звенели и постепенно превращались в какой-то сложный вензель. – Ну вот зачем, а?
Барышня покосилась на него, но ничего не ответила, продолжая отправлять столовые приборы в цель с точностью и невозмутимостью боевого автомата.
– Мотаемся туда-сюда… – горько продолжал повар, разглядывая на свет стопку с виски. – Ищем то – не пойми, что. Убиваем плохих людей и собираем сувениры. А-бал-ден-но! – резюмировал он. Потом спохватился: –
