30
— Ничего серьезного. — говорит Чон Джа, убирая бинты и пластыри обратно в аптечку: — Предплечье тебе порезали и на голове шрам останется, но там волосистая часть головы, так что видно не будет. Считай повезло. Но все равно, ты — идиот.
— Старший тоже так говорит. — вздыхает Бон Хва, чувствуя какую-то слабость во всем теле.
— Правильно говорит. Я вообще поражаюсь, как он мог тебя отпустить… в такое? Тебя ж убить могли! Ты дебил? И кто, по-твоему, будет за твою матушку беспокоиться? Кто будет деньги зарабатывать, чтобы она в центре ухода лежала? Напомнить, сколько там каждый день стоит и через какое время ее в обычную социальную больницу выкинут, если ты счета перестанешь оплачивать⁈ А что с Су Хи станет, если ты пропадешь? Ее ж в школе опять затравят! Брата твоего искать кто будет⁈ Скотина ты безответственная! — Чон Джа ударяет его кулаком в плечо. Не игриво, как обычно, а со всей силы, с чувством так. Он шипит от болит и потирает плечо.
— Больно же, — говорит он: — не дерись. Я все понял.
— Понял он! Мистер Хайд! Выходи, скотина, я с тобой еще поговорить хочу! Бросил парня во время разборки, хорош Старший, нечего сказать! Ты чего, старый пень, совсем с ума сошел?
— Ээ… он говорит, что вечером с тобой поговорит. Как ты успокоишься.
— Не собираюсь я успокаиваться. — она еще раз бьет его в плечо кулаком, но уже не так сильно: — Ууу… зла на вас не хватает.
— Да понял я, понял. Мне Старший уже всю плешь проел. Дескать, во время горячки можно и на нож напороться и не заметить, а потом поздно будет и вообще… сказал, что как поправлюсь — устроит мне тренировки. И чтобы больше не смел поперед батьки в пекло лезть. И что он бы меня выпорол розгами, да задница у нас одна на двоих.
— Ты ему скажи, что я могу вас обоих выпороть. — грозит Чон Джа: — Ишь ты… ай… ладно. Все, не буду себя накручивать, жив и хорошо. Так что с этой беглянкой? Нашли? Она нам нужна для процесса. Юна говорит, что вступать в иск со стороны инженера Ли — все равно, что в ногу себе выстрелить…
— Ну… нет ее там. — вздыхает он: — Зря все. Переворошили осиное гнездо, заставили дядюшка Вана поволноваться — и все без толку.
— Признаться я удивлена, что этот громила за вас вступился. Но он же правая рука Змеюки Вонг! Опять с тебя должок вытребовал, поди?
— Да нет. Сказал только, чтобы в бутылку больше не лезли и все.
— Тц. Терпеть его не могу. Ладно. — Чон Джа встает на ноги: — Ладно, я поехала в офис. У Юны какое-то новое дело появилось, работы много. А ты сегодня дома посиди, а то как выйдешь за порог, так сразу приключений на свою голову…
— А… я уже написал, что школу пропущу. — кивает Бон Хва: — Госпожа Мэй сказала, что лично мне задания привезет и проследит, чтобы я все сделал. И… я с Тиеном поговорил.
— И чего? Он денег мне должен, когда вернуть планирует?
— Он сказал, что Куан в больнице поправляется, говорить начал. Как домой вернется — так деньги и переведет. Свою долю он тебе отдаст, не волнуйся. Там сейчас полиция работает, говорят все серьезно.
— Как круто! А чего это было вообще?
— Ну, подробностей я не знаю, но оказывается сетевые игры — это прекрасный способ для того, чтобы информацию передавать, понимаешь? Телефоны и социальные сети — отслеживаются спецслужбами, а вот чаты в играх — никому и не нужны. Так что получается это как канал связи. И… ну я не знаю, например северокорейские шпионы могли этим пользоваться, а архив был сведениями об их шпионской сети. Или контрабандисты. Или банды сетевые… В общем, не игроки это были. Они использовали игру как способ общения, передачи информации и судя по всему — еще и хранения. Диск Тиен так и не расшифровал, полиция все изъяла. А что до уязвимости в шлемах VR, то это пока еще не расследовано. Лично я считаю, что все дело в микроволнах и перегреве аккумуляторной батареи… но кто ж его знает. В общем не волнуйся, переведет он тебе твои деньги. Хотя… с какой стороны это твои деньги? Это — наши деньги. Ты же как сотрудница «Юн и Ко» выступала? Значит, отнять и поделить!
— Ой, не беси меня, малыш. Шантажист. Если Юне не скажешь, то я тебе десять процентов отдам.
— Неправильно это. Нельзя Юну обманывать. — хмурится Бон Хва. То ли шутит эта Чон Джа, то ли нет — и не разберешь.
— Ээ… ну и ладно. На троих поделим. Вам по десять процентов, а мне восемьдесят. А что⁈ Если бы не я — ничего бы не было, Юна вовсе не участвовала, а ты только и можешь, что ножики руками и головой ловить! Все, я убежала на работу. Этой своей извращенке, которая глава Студсовета, привет передавай! — она машет рукой и уходит. В прихожей гремит ключами, чертыхается и наконец — захлопывает дверь. Бон Хва встает, проходит в ванную и изучает свою физиономию в зеркало. В зеркале отображается хмурое лицо, голова перемотана бинтом, предплечье тоже в бинтах. Раненный боец. Как там Старший говорит?
— Грязь путешествий и шрамы битв украшают мужчину, малыш.
— Вот именно. – вздыхает Бон Хва: — Старший… ты меня извини.
— За что?
— За то, что я… ну тебя задвинул в сторону во время этого всего…
— Это твоя жизнь, малыш. И твое тело. Я тут всего лишь непрошенный гость на птичьих правах. Извиняться не за что. Я рад, что ты, наконец, смог найти у себя яйца, просто… постарайся не выкатывать их каждый раз вперед, лады?
— Конечно. Извини еще раз.
— Что у тебя за манера такая извиняться все время. Ты даже когда с Су Хи…
— Старший!
— Нет, правда. Что это за «извини, Су Хи, что прямо в тебя»? Девушка этого и хотела.
— Старший!
— И тебе нужно с ней серьезно поговорить. А то вы развратом занимаетесь постоянно, да еще и на глазах у этой Мэй, а поговорить не можете. Так у вас все наперекосяк пойдет.
