спрашивать.
Утром все экраны города заработали в экстренном режиме. Наш мэр собрался сделать заявление. Ну что же, послушаем.
— В этом году нам было явлено чудо! — начал наш градоправитель. — Оказалось, что нас посетил настоящий бог, которого мы сразу и не признали. Всю его суть мы сумели понять лишь когда пришедшие из далеких недр каменные великаны и адепты ордена Спаса убили его, взорвав большую световую башню. Бог ушел, но оставил в чреве своей избранницы наследника, который родился два дня назад. В честь этого события я объявляю Митраизм официальной религией Карабалам-Сити! Сегодня вечером великая мать явит дитя Митры всему свету! Приходите в ратушу все! Да прольется на этот город свет Митры!
— Опа! — проворчал я. — Вот это поворот.
В ордене эту новость восприняли спокойно. Что-то такое ожидалось, а вот простые люди устроили беспорядки. Первыми начали нищие Митраисты, которые именем Митры и его наследника начали грабить дома. Правоверные граждане вышли выразить недовольство решением мэра.
— Это что такое? — возмущался сэр Александр. — Явились ко мне в дом какие-то оборванцы и сказали, чтобы я шел жить в резиденцию. Городские дома теперь в первую очередь для последователей Митры.
— А что полиция? — спросил я.
— А полиция не вмешивается.
— Я надеюсь мэр не додумается издать это в виде официального распоряжения, — проворчал Хэм.
У входа в резиденцию стоял Ярослав с рюкзаком.
— Ты чего тут делаешь? — спросил я.
— Мне нужно пробраться в хранилище артефактов и кое-что взять, — шепнул Спас колотый. — У этих вояк ничего нет! Чем воюют, я вообще не понимаю. Только надо, чтобы никто меня не видел. Никто не должен знать об этом позоре.
— У вас там все нормально? — обеспокоено спросил я.
— Ничего, прорвемся. — ответил боевой монах.
— Давай, я прикрою.
Ярослав не вошел через ворота, а шмыгнул в подвал. Я остался сторожить снаружи. После переворота все равно много чего пропало. Артефактом больше, артефактом меньше. А на войну надо.
— Во имя Митры! — раздался голос из-за угла, и в сторону ворот полетел пакет, начиненный взрывчаткой. Я успел поймать пакет ветром и обезвредить его налету. Негодник бросился на утек.
— А ну стой! — заорал я. Я расправил крылья и упал на безобразника с неба. — Это что еще такое? — сказал я, прижимая его к стене.
— Ордену не место в городе Митры! — бойко ответил тот. — Ищите себе другой дом.
— Пойдем-ка посидишь в темнице.
В этот момент из подвала вылез Ярослав. Рюкзак его заметно потяжелел.
— Ну я побежал, — сказал он.
— Давай. — я поднялся на колокольню и распорядился усилить оборону. Мало ли еще какой Митраист решит, что нам тут не место. После этого я решил заглянуть в лазарет к Берну. Экзорцист все еще находился в бреду, а вот Берн значительно пошел на поправку.
— Что там у вас за шум был после того, как меня привезли? — спросил он.
— Учения, — ответил я.
— И часто у вас тут такое бывает?
— Иногда проводим.
Вот человек. Лежал себе спокойненько в лазарете, отдыхал, лечился и даже не заметил, что в ордене за это время несколько раз сменилась власть.
— Поеду я, наверное, завтра домой, — сказал охотник. — Нужно возвращаться на восстановление крепости.
— Ты точно себя хорошо чувствуешь? — спросил я. — А то может полежишь еще?
— Легкое мне подлатали, а остальное травками залечу. — отмахнулся охотник.
— Ну смотри! — удерживать Берна было бессмысленно, если он чего-то решил, то так и сделает, а позаботиться о себе он сможет.
Вечером мы почти всем орденом отправились в ратушу. Здесь собрался чуть ли не весь город, и люди толпились, кто где мог.
— Ордену здесь не место! — прокричал кто-то из Митраистов.
— Тихо! — рявкнул охранник. — Великая мать просила без скандалов. Я вытянул шею и увидел на трибуне мэра. Парочка девиц протирала ему лоб, а сам он пил воду.
— Дамы и господа! — наконец произнес мэр. — Встречайте! Великая мать и дитя Митры!
На сцене появилась Лана, которая держала в руке белый сверток.
— Мой сын! — торжественно произнесла она. — И сын Митры! — Лана развернула сверток, и все увидели красное сморщенное тельце уродливого ребенка, который только что написал матери на руки.
— А что это с ним? — спросил Хэм.
— Он же недоношенный, — шепнул я. — Шесть месяцев прошло всего.
— Чем уродливее, тем божественнее, — проворчал Тит.
— Ура дитю Митры! — закричали люди.
— Я нарекаю его Данаем, — сказала женщина. — Митрой данным.
В зале началась толчея. Каждый хотел подойти и коснуться божественного младенца. Младенец даже не плакал. То ли не мог в силу недоношенности, то ли ему льстило такое внимание.
— Я очень счастлива, что мэр сделал Митраизм основной религией города, — продолжила Лана. — А подал нам эту идею мой новый фаворит, с которым я намерена заключить брак, так как у малыша должна быть полная семья.
— Какая же ты дура! — простонал я. — Ну и кто на этот раз воспользовался тобой в своих интересах?
— Моего фаворита воспитали наши враги! Но он узрел силу Митры и сделал правильный выбор. Познакомьтесь с ним! — из тени медленно выступил Вольф.
— В этом и заключался твой хитрый план? — спросил великий магистр, когда мы вернулись в резиденцию. — Чтобы Вольф надоумил их объявить нас вне закона?
— Я просто посоветовал ему поискать приюта у его возлюбленной. Я и не подумал, что он начнет козни строить, — начал оправдываться я.
— Конечно, — передразнил меня великий магистр. — Учителя убили, из ордена выставили, за что тут строить козни? Но в одном ты прав, даже в такой ситуации на этом можно сыграть. Но пока понаблюдаем.
Боль
Это началось спустя три дня после представления ребенка Митры. Утром я просто проснулся и ощутил сильную боль в плече. Я попытался обезболить себя изнутри, но боль не уходила.
— Это еще что? — выругался я. Ближе к середине дня боль сама собой утихла. Бывает же такое. Видимо уже старею. Суставы слабые, на холод реагируют. А у меня свадьба скоро. Свадьбу с Лилит решили играть после того, как вернемся на нашу квартиру. Это было решение Лилит. Она считала, что если заключить брак во временном жилище, то и отношения будут недолговечными.
В трапезной я встретил великого магистра.
— Ночью метеорит пролетал, — сообщил он.
— Где? — удивился я.
— Опять в Гунгаре.
— Плохо, — заметил я. — Лучше бы они и дальше по Гнипахеллиру летали.
— Плохо, что у нас мэр еретик, — сказал всемастер.
— Он не просто еретик, — поправил я. — Он еще и инопланетянин.
— А наш бывший адепт надоумил их сделать Митраизм официальной религией города, — проворчал великий магистр.
— Ну не мог я его оставить в ордене! — к этому разговору мы возвращались
