убираю с лица прядь мокрых от пота волос.
— Что ты вообще… — она набирает в грудь воздух и с усилием выдыхает его обратно, — …здесь делаешь?
Глазами мечет в меня грозовые молнии, пока наш малыш даёт ей передышку. Меня злит её вопрос. Что я делаю здесь?! Я хочу быть рядом, когда ей больно! Я хочу видеть собственными глазами рождение нашего сына! Я хочу контролировать весь процесс! Ладно, окей. Я не спец и не разбираюсь в тонкостях медицины. Знаю, что она находится в лучшем роддоме. Знаю, что под присмотром лучшего врача, которого нашла её мать. Но я не могу просто сидеть в коридоре и ждать. Я свихнусь, если не буду видеть, что с ней и малышом всё хорошо. Я параноик, знаю!
— Я просто хочу знать, что ты в порядке, — вытягиваю шею, снова пытаясь подсмотреть, что там происходит.
— Стас, блять, — рявкает она. — Стой рядом, понял? Рядом с моей головой.
Снова раздаётся крик, от которого у меня сводит судорогой все мышцы в теле. Она вообще должна так кричать? Смотрю на врачей, они спокойны, как мраморные изваяния в этих своих белых халатах. Так и хочется тряхнуть их, чтобы выбить хоть одну понятную мне эмоцию. Вдруг Ася падает на подушку и закрывает глаза. На мгновение я пугаюсь до чёртиков, но потом замечаю, как часто вздымается её грудь от дыхания и в этот момент по палате проносится детский плач.
— Кто? — спрашивает доктор, показывая ребёнка Асе.
— Сын, — одним голосом произносим мы. Только Ася говорит едва слышно. Она устала. А я заворожено, разглядывая при этом маленького человечка, что только что появился на свет.
— Почему он такой синий? С ним всё хорошо? — слышу страх в своих словах.
Акушерка, что только что взвешивала ребёнка, поворачивается ко мне.
— Где ж он синий-то! Он самый розовый, что я видела на своём веку, — смешинки в её голосе даже раздражают, но я не реагирую, ведь в руках этой женщины настоящее сокровище. — Четыре двести, пятьдесят три сантиметра. Богатырь, — с этими словами она кладёт маленький свёрток на мои руки.
Я не понимаю, что со мной происходит. Стою, как истукан с сыном на руках и не могу поверить, что это маленькое, сморщенное существо моё! Что его сделали мы. Я, Ася, и наша любовь. Смотрю в его чёрные, слегка мутные глазки и растворяюсь в них. Я такой большой, в них таких маленьких. Всё вокруг просто теряет значение. Теперь этот маленький человек самый главный в моём мире. Чувствую, как увлажняются глаза.
— С днём рождения, малыш, — тихо шепчу новорожденному сыну.
— С днём рождения, папочка, — слышится позади голос моей принцессы.
Я оборачиваюсь и вижу её такую счастливую, с широкой улыбкой на лице. Присаживаюсь рядом с ней, передаю ей ребёнка и целую в висок.
— Спасибо. Это мой лучший день рождения.
Когда Ася и сын засыпают в своей палате, я могу наконец-то выдохнуть. Тихо выхожу за дверь, осторожно её закрывая и достаю из кармана телефон. В нём десятки пропущенных звонков и сообщений. Не хочу шуметь даже в коридоре, боясь потревожить отдых моей семьи, поэтому просто делаю рассылку сообщений всем, кто есть в адресной книге, их не так уж и много. Дед, Красовские, Катя и Фил, парочка коллег с работы и однокурсников, с кем я успел наладить контакт. Набирая текст сообщения, всё ещё пытаюсь прийти в себя от произошедшего, но уже осознаю, что стал отцом. Щёки буквально сводит от напряжения, но я не могу перестать улыбаться.
Замечаю несколько пропущенных вызовов с незнакомого номера и пытаюсь вспомнить, кому он может принадлежать. Но тщетно. Собираюсь уже вернуться обратно в палату и прилечь на несколько минут на установленный в ней диванчик, как телефон в руке оживает. Снова тот же незнакомый номер. Хмурюсь, но решаю ответить. Кто-то звонит уже не в первый раз, вдруг это что-то важное.
— Слушаю, — отхожу от палаты на несколько метров.
— Здравствуй, — раздаётся после небольшой паузы.
Я замираю на месте от звука знакомого голоса. А потом меня накрывает лавиной беспокойства. С нашей последней встречи прошло чуть больше года, и за это время могло произойти всё, что угодно.
— Отец? Что-то с мамой? — эта мысль первая, что приходит в голову.
— Нет, с ней всё хорошо, — откашливается собеседник. — Я по делу. Слышал, ты ищешь инвестора для своего спортивного клуба?
Что? Он серьёзно?
— Ищу. А что?
— Я мог бы тебе помочь. В смысле вложиться в тебя.
Его голос звучит как-то странно. Робко и неуверенно. Никогда ещё не слышал, чтобы Илья Златопольский в чём-то сомневался. У него всегда был нюх на удачные проекты. Куда бы он ни вкладывал свои деньги, всегда получал мощную отдачу. Но с чего вдруг у него появился интерес к моему замыслу?
— Вообще-то я позвонил не только ради этого, — вдруг выдыхает отец, не дождавшись от меня ответа. — Я хотел… То есть мы хотели… Я и мама…
Он всё время запинается, будто никак не может сформулировать свою мысль, подобрать нужные слова. Этот момент тоже повергает меня в шок. Чтобы у моего отца были проблемы со словарным запасом? Это немыслимо!
— В общем, мы много думали, — наконец он говорит внятно. — Твоя жена, Ася кажется? Она была права. Наш дом действительно пуст без тебя. Весь год мы наблюдали за тобой, и знаешь… — отец снова запинается, — мы гордимся тобой. Ты стал настоящим мужчиной. Жаль, что в этом нет нашей заслуги…
— Оу, неожиданно, — слова срываются с моих губ, перебивая отца. Я пытаюсь переварить то, что он говорит. Не знаю, как реагировать на это. Столько всего за один день, голова начинает гудеть. Присаживаюсь на кушетку в коридоре, чтобы не свалиться в обморок от неожиданно замелькавших пятен в глазах.
— Я знаю, что поздно говорю это. Но может ещё не всё потеряно, а? Может у нас с мамой есть шанс исправиться. Может, ты приедешь к нам, и мы ещё раз попытаемся поговорить, не один, конечно. Конечно, с Асей. Отметим твой день рождения. У тебя же сегодня день рождения! Приезжайте к нам, пожалуйста, — отец тараторит на одном
