как Синицына окончательно и бесповоротно сломалась, она начала говорить: много, быстро — и немного хаотично. А вот дальнейшие расспросы открыли картину настолько же удивительную, насколько и страшную…
Кражи — причём, все кражи! — были делом рук той группы, в которую входила Аня. Не группы именно «кукушат», а, скажем так, группировки, в которую входили самые разные люди. И происходили эти преступления отнюдь не с целью наживы. То есть потом, спустя дни, никакой товар на рынке бы даже не всплыл! Нашу кожу вообще планировали в ту же ночь варварски отправить в речной круиз. Аж до самого моря.
Вот только у злоумышленников накладка вышла… Очень уж кожа понравилась исполнителям — а потому была надёжно припрятана в капсулах. Правда, руководство преступной группы отлично понимало, что такое может произойти. Поэтому подсмотрело за исполнителями, а по результатам сделало им строгий выговор. Теперь круиз должны были провести в ближайшие дни.
Логичным был, само собой, вопрос: зачем красть, если не иметь с этого выгоды? А вот ответ оказался до безобразия простым… Это была Большая Политика. И её удар был направлен на Витю (что-то Кукушкин слишком им доволен) и на тех людей, кто подвергался ограблению (чтобы наверх в Алтарном не взлетели).
И даже если ограбленный догадывался, что ночная атака зверья — это спектакль, то подозрения в итоге падали на Витю. Это ведь его люди ворота стерегли. А значит, могли впустить и выпустить воров с добычей.
Вот только злоумышленники обычно не воротами пользовались… А чем — Аня была не в курсе.
Наиболее показательной была операция с горшками… Она не только подставила силовиков, но и обнулила усилия целой группы, вогнав ту в долги и растраты. Одним ударом — двух зайцев. А если учесть, что горшки где-то закопали, то когда-нибудь в будущем это могло ещё и прибыль принести.
Организаторов всего заговора Аня не знала. Но мог знать её брат. Правда, это не точно. Однако, как подозревала Аня, верхушка банды занимала солидные посты в городской администрации. Зато исполнителей среднего уровня Аня перечислила всех. Поимённо.
Всего их оказалось двадцать семь человек, включая её брата. Они тоже занимали какие-то посты, делали какую-то работу — а заодно ставили палки в колёса будущим жертвам. Координировал их деятельность кто-то из ближайшего окружения мэра… Аня не сказала имя Ольши, да и Витя его не произносил, выслушав её. Но все, наверно, догадались. Во всяком случае, я.
Если уж кого и считать главным подозреваемым — это его. Хотя Ольша был настолько хитёр и подл, что мог бы действовать и самолично, не вступая ни в какие организации. Во всяком случае, так считал я. Но раз его имя не прозвучало, то и свои догадки я оставил при себе.
Естественно, были ещё низовые исполнители. Их число всё время колебалось и зависело лишь от того, сколько человек успели привлечь — но не успели прикончить. И да, отживший своё исполнитель без колебаний уничтожался. На этом моменте рассказа Павел, привязанный с обратной стороны столба, огорчённо хрюкнул…
Сама Аня никого ещё не убивала. Но Павел хрюкал правильно: Синице отдали приказ. И после этого задания он получил бы еду или напиток с сильным природным ядом, добываемым из корешка одной травки. А затем, попускав пену ртом, дёргая ножками и головой — благополучно бы отчалил в лучший мир…
Вообще Ане не полагалось выходить в поле. Но информация, подслушанная ей, была настолько срочной и важной, что подрядили того, кто был на месте. А Данила, стрелявший из винтовки, оказался членом воинственной группы, которая вовсю метила на место Вити и его людей.
После допроса Аню и Павла довели до Алтарного. Мы их даже не связывали. Смысла не было. Паша отправился в свою капсулу. А Аня — в свою группу.
— Вот такие дела… — Витя закончил свой рассказ и замолчал.
Мы оба ожидали хоть какой-то одобрительной реакции от Кукушкина. Но я даже предположить не мог того, что он скажет дальше.
— Ну и что тут нового, а? — мэр недовольно посмотрел на нас. — Половину из тех, кого вы назвали, я и сам уже вычислил. И какой мне с них толк?
— Иваныч… Ну так давай это… За яйца их возьмём и допросим! — деловито предложил Витя.
— А тебе кто-то выдал полномочия, а? Такие, чтоб людей допрашивать? — мрачно осведомился Кукушкин. — Этих полномочий даже у меня, Вить, нет… Ну ладно! Предположим, я каким-то образом продавлю разрешение их допросить! Я не только мэр города, но и глава группы, пока… А что дальше-то, орлы? Вить, ты думаешь, они тебе возьмут и выложат, кто там всем заправляет? Не думаю… Скорей, у тебя на допросе люди начнут пену ртом пускать, подыхая один за другим. А тебя в этом потом ещё и обвинят. В итоге моя группа потеряет двадцать с гаком человек, а меня сильно невзлюбят.
Мэр поморщился и покачал головой.
— То, что я у себя в группе власть сразу взял, не означает, что у меня там конкурентов нет. Конечно, за последнее время моя группа раздулась почти до трёх сотен человек… Но десятая часть — это всё равно большая потеря. Как только я такое разрешу, активизируются мои внутренние конкуренты. И один из них — как раз наверняка создатель этой шайки-лейки. Они меня сожрут с потрохами и выпнут из группы. После этого я, может, и останусь мэром, но стану одиночкой. А ты помнишь, насколько тут всем на одиночек плевать?
— Иваныч, ну можно же тебе группу подыскать! — смущённо заметил Витя.
— Можно! Только раз я мэр, то надо будет стать главой той группы. Люди не поймут иначе!.. — Кукушкин сердито глянул куда-то вдаль, видимо, размышляя. — Но даже так, я получу удар и с другой стороны… У нас хватает групп, которые претендуют на власть. И эти группы немедленно начнут со мной войну за пост мэра. Но самое обидное знаете, что?
Мы с Витей покачали головами.
— А то обидно, что структура, за уничтожение которой мы с вами дружно пострадаем — просто возродится через недельку-две! И продолжит свою гнилую деятельность! — пояснил нам Иваныч. — Да и сейчас получается, что вы засветили и свою, и мою осведомлённость… На вас теперь моя группа батон крошит. И мне придётся долго разбираться с этими претензиями. И вам ещё не раз от моих больно прилетит! В общем, плохо вышло… Хоть информация-то
