всю свою эмансипированную браваду? Бессмыслица какая-то…
— Алена, что здесь происходит? — сурово осведомился я: довольно жалким, как выяснилось, фальцетом.
— Твою мать! — хрустнув коленками, сестра вскочила со своих корточек, словно я застал ее за каким-то не вполне публичным занятием, и повернула ко мне покрасневшее от гнева лицо. — Дима, какого хера? Нельзя было постучать?
— Извини, — обронил я, не обратив внимания на очевидную нелепость ее выговора. — Тем не менее, я задал вопрос. Что здесь происходит?
— Что происходит? — Алена дернула щекой и отступила в сторону. — Вон что происходит! Ты только посмотри на нее!
— Не смотрите на меня, — тут же взмолилась Вика, еще плотнее и еще отчаяннее заслоняясь руками. — Дима… Алена… Дима… Ну, пожалуйста! Не нужно на меня смотреть…
Я шагнул вперед, но ровным счетом ничего не увидел. Вика буквально собралась в комок: свернулась под своим подоконником, как какой-нибудь броненосец, которого я как-то лицезрел в Аргентине, или, к чему ходить далеко, как какой-нибудь ежик из подмосковного леса. Все, что бросалось в глаза, это ее заломленные над головой руки и нервно подрагивающие пальцы: те самые, что совсем недавно, не ведая стыда и сомнений, с нежностью порхали по моему телу. Я попробовал взять девушку за запястье и в ту же секунду с негодующим возгласом отскочил прочь: ее пятка неожиданно и очень прицельно атаковала мизинец на моей ноге, припечатав его к полу. Чертовски больно и крайне несправедливо.
— Не трожь меня! — растолковала свои действия Вика.
— Получил? — позлорадствовала Алена. — А меня она за волосы дернула. Представляешь? Дважды! Это при том, что я просто одеться ей помогала. Сама она была не в возможности…
— Вика! Малыш! Дружочек! — в смятении обратился я к существу, которое в недалеком прошлом с готовностью отзывалось на все эти имена. — Вика, ответь мне!
Вика не ответила.
— Ничего не понимаю! — меня охватил натуральный ужас. — Что с ней? Она больна?
— Она хуже, чем больна! — Алена с отвращением взглянула на скорченную фигурку под окном. — Она дура!
— Сама ты дура… — равнодушно откликнулась Вика.
— Здесь ты, пожалуй, права, — согласилась сестренка. — И я тоже дура. Связалась с тобой на свою голову…
— Алена, ты можешь объяснить толком? — я схватил ее за руку. — Ты не одна с ней связалась, если на то пошло. Я в той же компании… В этом все дело? Это из-за меня? Из-за того, что у нас было? Вы поругались?
— А что у вас было? — Алена ошарашенно уставилась на меня.
— Ты серьезно? Так много вариантов?
— Ах, это! — сестрица сардонически хохотнула. — Успел? Поздравляю! Тогда мы оба в одно и то же дерьмо вляпались!
— Я не дерьмо! — вскрикнула вдруг Вика с таким безраздельным отчаянием, что у меня защемило сердце.
— А кто же ты? — обернулась к ней Алена.
— Не знаю… Я не дерьмо… не дерьмо… нет, я не дерьмо… прошу вас, я не дерьмо!
— Заладила! — сестра снова уселась на корточки. — Вика, успокойся! Ты не дерьмо…
— Спасибо! — девушка судорожно всхлипнула.
— А вот ситуация, что и говорить, дерьмовая, — продолжила свою речь Алена. — Еще раз спрашиваю тебя: что это? Можешь шепнуть по старой дружбе? Что это за дрянь? Или ты со мной в угадайку хочешь сыграть? Ну? Ты этого хочешь? Кивни, если слышишь…
— Ничего я не хочу…
— А придется! Я тоже на такой геморрой не подписывалась! Хотя, с учетом обстоятельств, лучше уж геморрой… Вика, простой вопрос: что это? Отвечай, чучело! Открой варежку и скажи как есть! Это спид, так ведь? В точку? Он? Похоже на то… И как тебя угораздило? Не с тем парнем спуталась? С наркошей каким-нибудь? По «быстрому» с ним пошла? Или это девчонка была? А, не важно! Главное, что прижало тебя по всей форме. Я такое уже видела раньше… Случалось… Любишь скорость, детка, люби и саночки возить.
Лично я ничего такого раньше не видел, но после одного короткого слова, произнесенного Аленой, у меня все поплы́ло перед глазами. Она правда так сказала? Я не ослышался?
— Признавайся, балда! Для твоей же пользы спрашивают! — Алена в сердцах щелкнула Вику по темечку. — Валерьянкой делу не поможешь. Может, есть какое-то средство! Должно быть! Я в момент человека снаряжу. Хотя нет, какое там… Нельзя… Значит, сами достанем! Говори, чумичка: что — это — такое?!
— Я не знаю… — Вика помотала головой и гулко икнула в колени.
— Как можно не знать?! — едва не заорала сестренка.
— Я не разбираюсь… Алена, мне плохо. Мне хуже… Я прошу: не лезь ко мне…
— Это хорошо, что тебе плохо! — сестра клацнула зубами. — Я очень рада!
— Потому что я заслужила? — со странной искоркой интереса спросила Вика.
— Именно поэтому! Сечешь, когда захочешь!
— Ладно… — Вика начала покачиваться, все еще сжимая руками свою голову, будто надеялась ее убаюкать. — Пусть… Пусть будет плохо… Отлично… Так и надо… Да, я заслужила… Только не мучай меня еще больше.
— Алена, отстань от нее! — не выдержал я. — Чем бы это ни было, просто отстань!
— Ах, вон какая тема! — по приподнятому тону можно было решить, что сестра чуть ли не возрадовалась моему вмешательству, если бы не слезы, застывшие в ее глазах, потерянных и неправдоподобно синих, как небо из моего сна. — Приплыли! Значит, ты еще и защищать ее будешь? Ее? Эту мерзавку? Эту блядь придурковатую? Ее — не меня? А мне каково, об этом вы подумали? А со мной что? Меня-то кто защитит? Боже мой, да как же я теперь… Я же любила тебя, идиотка! — снова напустилась она на Вику. — Я и сейчас тебя люблю! Сука ты бестолковая, я же люблю тебя…
— Нет! Нет, не надо! — в каком-то испуге забормотала Вика. — Оставь… Откажись… Не надо меня любить! И трогать меня не надо…
— А что надо? — сестренка яростно вытерла глаза предплечьем.
— Простите меня… Вот и все… Ну, простите… Алена… Дима… хорошие мои…
— Бог простит! — жестко отчеканила Алена. — А я не могу. Уж не взыщи… Но я хочу помочь, если это еще возможно.
— Тогда… — Вика перестала раскачиваться. — Тогда иди
