— Вовсе незачем так удивляться, — сварливо проговорила леди Бертрис и торопливо промокнула глаза. — Я оказалась не права. Простите меня. И я рада, что мой племянник не стал слушать тетку-простофилю и выбрал верный путь. — Она посмотрела на Гаррета поверх плеча Кейт и коротко кивнула: — Молодец, мальчик.
— Тетя, — ответил Гаррет.
Больше он ничего не сказал, но Кейт уловила в его голосе легкую усмешку.
Час спустя Кейт стояла в незнакомой еще спальне Гаррета. Служанка, закончив с ее прической, сделала реверанс и ушла. Реджи еще раньше отправился вместе с Бекки знакомиться с Гарри, сыном Тристана. Когда он уходил, Кейт заметила на его щеках здоровый румянец. Вот она, магия Колтон-Хауса.
Кейт наконец-то сняла зеленое платье с чужого плеча. Теперь на ней было платье из красного шелка, которое портниха доставила во время ее отсутствия. Она медленно повернулась перед зеркалом, глядя, как подчеркивает ее фигуру изысканный фасон, слушая, как шелестит шелк вокруг щиколоток.
Пора явиться миру в роли герцогини Колтон.
Ей вспомнился кролик, которого она некогда спасла из рук Уилли и Уоррена, как его крохотное сердечко колотилось под ее пальцами… Она ощущала себя такой же перепуганной и в то же время готовой обнажить зубы, укусить сильно-сильно и со всех ног броситься наутек.
Дверь отворилась, и Кейт обернулась. На пороге стоял Гаррет, и она разжала крепко сцепленные пальцы.
Он окинул ее взглядом и одобрительно улыбнулся:
— Все как я и предполагал.
— Что именно?
Он пожал плечами:
— Меня всегда, с самого первого дня знакомства, бесило то, что ты, одета в то, что тебя недостойно.
Она смущенно опустила голову:
— Что ты имеешь в виду?
— Полагаю, ты родилась, чтобы быть герцогиней.
— Герцогиней? — Она совершенно невоспитанно хмыкнула. — Не знаю, придет ли когда-нибудь день, когда я, услышав обращение «герцогиня», не подумаю, что человек, наверное, ошибся и имеет в виду кого-то другого.
— Придет, — уверенно ответил Гаррет. — В конце концов, если уж я могу быть герцогом…
— Тут другое дело, Гаррет. Я знаю, что ты на много лет забыл о своем положении, но ты был рожден, чтобы стать герцогом, а я была рождена, чтобы стать служанкой.
— Нет, это не так.
Кейт поджала губы и кивнула.
— Ты была рождена, чтобы быть со мной. А я — чтобы быть с тобой.
Она, не поднимая головы, посмотрела на него из-под ресниц:
— Ты правда в это веришь?
— Верю. — Он сказал это спокойно, но с достаточным нажимом, чтобы слово пробилось сквозь пелену ее неуверенности в себе.
Она несколько секунд молчала, обдумывая его заявление. Он верил в то, что говорил. Верил в нее. И как, зная это, она сама может не верить в себя?
— Я тебе кое-что принес. — Он разжал пальцы. На ладони его лежала золотая цепочка с гроздью красных камней.
— Что?..
— Надеюсь, ты примешь это в качестве свадебного подарка. — Он поднял цепочку за один конец, и рубины вытянулись в линию. — Это рубины моей матери.
— Колье очень красивое, но, Гаррет, почему ты не отдал его Софи? — Странно. Ведь, как его первая жена, Софи должна была унаследовать фамильные драгоценности.
Он нахмурился, потом пожал плечами:
— Никогда об этом не задумывался. Она вряд ли знала даже об их существовании. Возможно, в глубине души я всегда знал, что они должны принадлежать тебе. Ты их примешь?
— Я? Ну конечно.
Кейт смирно стояла, пока Гаррет застегивал колье у нее на шее. Его загрубевшие пальцы приятно касались нежной кожи.
Кейт коснулась гладких граней рубинов, лежавших у нее под ключицей.
— Спасибо.
— Ты готова? — спросил он.
Кейт закрыла глаза, потом открыла и криво усмехнулась:
— Насколько это вообще возможно.
От волнения мурашки бегали по коже, и она едва удерживалась, чтобы не чесать руки.
— Расслабься. Это всего лишь Софи и Тристан. Они друзья.
— М-м… Да.
Друзья. Кейт никак не могла взять в толк, почему он так легко об этом говорит. Однако в его тоне и позе чувствовалось некое напряжение. Неужели он так же встревожен, как и она? И пытается это скрыть?
Он подошел ближе и взял ее за руку.
— У тебя такой вид, словно ты готова провалиться под землю. Если хочешь, я скажу им, чтобы они уехали, и они побудут у родителей Софи, пока ты не будешь готова.
— Нет, — она улыбнулась ему, — я должна выстоять. Я должна проявить смелость.
— Ты самая смелая женщина, которую я знаю.
— Это только начало, да?
Он мрачно кивнул:
— И мы пройдем через все это вместе.
Она расправила плечи, взяла его под руку, и они вместе прошли по длинному коридору в другой конец дома. У дверей гостиной Гаррет остановился. Он приподнял ее подбородок и заставил посмотреть в глаза.
— Помни, как сильно я тебя люблю. — Он коснулся ее губ легким поцелуем. Они на мгновение прильнули друг к другу, а потом он взял ее за руку и открыл дверь.
Им навстречу тут же поднялся мужчина в ладно скроенном фраке. Он подал руку женщине, которая сидела рядом на малиновой кушетке. Кейт и Гаррет вошли в комнату. Кейт бросился в глаза яркий контраст белоснежных галстука и жилета и черного фрака и брюк. Она тут же его узнала, потому что уже встречала его. Однажды. Тристан, лорд Уэстклиф, весной приезжал в Дебюсси-Мэнор и задавал вопросы об Уилли. Именно от него они с матерью узнали, что он не погиб при Ватерлоо, а счастливо проживает в Лондоне.
Женщина встала. На ней было подкупавшее своей простотой платье из белого шелка или, возможно, атласа. Сходство с Мирандой проявлялось во всем: в форме лица, цвете волос, очертаниях фигуры. До сих пор Миранда казалась Кейт точной копией отца, однако сейчас она поняла, что дочь унаследовала черты обоих родителей.
Нежданные слезы выступили на глазах у Кейт, и ей потребовалось несколько секунд, чтобы совладать с собой. Когда она справилась с этой задачей, Тристан поклонился:
— Гаррет. Ваша светлость.
Софи тоже поздоровалась, и Кейт запоздало поняла, что обращение «ваша светлость» предназначалось не Гаррету, а ей.
Она сделала реверанс и, запинаясь, пробормотала приветствие. Однако она не была уверена, что обратилась к ним как подобает — слова стерлись из памяти, едва слетев с губ. Она поежилась и закрыла глаза.
— Простите меня. Наверное, я никогда не привыкну к обращению «ваша светлость». Прошу вас, зовите меня Кейт.
