Глава 1
Кенилуорт, Англия.
Сентябрь 1823 года
Кейт мчалась по узкому, плохо освещенному коридору, и щеки ее — какая досада! — пылали огнем. Вот бы научиться скрывать свои мысли!
Она сделала глубокий вдох, замедлила шаг, расправила плечи и потупила глаза. Она просто служанка, которая закончила на сегодня работу и собирается идти домой за три мили отсюда, а никак не взволнованная женщина, которая торопится в укромное место, чтобы посмотреть, как какой-то незнакомый мужчина — а скорее, молодой бог — купается в первозданной наготе.
Кейт замерла на пороге гостиной:
— Госпожа, простите за вторжение…
Кейт присела в реверансе, когда госпожа оторвалась от книги и посмотрела на нее. Сердце Кейт сжалось от сочувствия, когда она встретилась взглядом со своей госпожой.
— Да? — Леди Ребекка опустила толстый том на колени.
Леди Ребекка была сестрой герцога, и благородное происхождение ее проявлялось во всем: в выражении лица, осанке, манерах. Сегодня на ней было простое платье из белого муслина с газовой косынкой у выреза, но ни безыскусность наряда, ни расслабленная поза не приуменьшали ее аристократизма. Она скинула туфли и уютно устроилась с ногами на диване. Тонкое сложение, угольно-черные волосы, темно-синие, как полночь, глаза — леди Ребекка, без сомнения, была одной из самых красивых женщин, которых Кейт когда-либо видела. Ей хотелось оберегать госпожу и делиться с ней самым сокровенным.
Нет, одернула себя Кейт. Дрожь пробежала по спине. Есть тайны, которые нужно хранить свято. Всю жизнь.
При других обстоятельствах они с леди Ребеккой могли бы быть подругами. Сестрами. Но Кейт была всего лишь служанкой, пусть и не обычной (ей все-таки позволяли ночевать отдельно от остальной челяди). И все же ей так хотелось свободно присесть рядом с леди Ребеккой, завести оживленный разговор о том, что она читает с таким упоением…
— В чем дело, Кейт? — Леди Ребекка смотрела на нее, не видя на самом деле, но Кейт уже давно к этому привыкла. Аристократы всегда смотрели на нее именно так, словно она, скорее вещь, нежели человек. Она не винила их за это: по-другому они просто не умели. А ее матушку подобное обращение приводило в бешенство.
— Мэм, могу ли я быть свободна? Я расстелила вам постель, принесла наверх воды и достала ночную рубашку, чтобы Энни помогла вам подготовиться ко сну. — Улыбка Кейт дрогнула. Осознание того, что она, может быть, снова его увидит, щекотало ее изнутри, как крылья бабочки. Она очень старалась не выдать волнения, но сама мысль о прекрасном незнакомце заставляла ее кожу покрываться сладкими мурашками.
Леди Ребекка нахмурилась:
— Как твой братишка? Ему очень плохо?
Леди знала, что единственная причина, по которой Кейт каждый вечер ходит домой, — это Реджи, ее младший брат, очень болезненный мальчик. Днем мама довольно хорошо заботилась о нем, но по ночам не желала этого делать, предпочитая спать, и Кейт проводила рядом с ним долгие, иногда очень тяжелые ночи.
— Ну… — Кейт совершенно не умела врать, однако ей не нужно было даже ничего преувеличивать, чтобы ответить на этот вопрос. Правда, также не было нужды и объяснять, что сегодня она уходит пораньше вовсе не из-за болезни братика. — У него сильный кашель.
— Ах, бедняжка! — Леди Ребекка махнула рукой. — Ну конечно, Кейт, иди, я знаю, путь неблизкий, а скоро… — Она, прищурившись, взглянула на бледно-коричневую штору, прикрывающую единственное в комнате квадратное окно. — Скоро стемнеет, правильно я понимаю?
— По-моему, да.
Господи, пожалуйста, пусть он будет там! Лишь бы не опоздать…
— Ну ладно. — Леди Ребекка бросила взгляд на дверь. Вне всяких сомнений, в глазах ее засветилась надежда. — Скоро вернется муж.
Кейт кивнула. Ее старший брат, Уильям, женился на леди Ребекке и предпочитал, чтобы она уходила до его появления. Он чувствовал неловкость, находясь в одной комнате с женой и сестрой, и боялся, что Кейт выдаст их обоих.
Кейт не упрекала его за это. Во-первых, она сама ощущала ту же самую неловкость. Во-вторых, притворство — не ее конек. Она понимала, что в подобной ситуации обман необходим, но у нее до сих пор все внутри сжималось от этого.
Леди Ребекка повернулась к Кейт:
— Разумеется, ты можешь идти.
— Благодарю вас, мэм. Утром, когда вы проснетесь, я уже буду здесь. — Кейт сделала еще один реверанс и едва удержалась, чтобы не пуститься к двери бегом. Но все равно торопливый стук каблуков по деревянному полу выдал поспешность ее ухода, и краем глаза Кейт заметила, каким удивленным взглядом проводила ее леди Ребекка.
Этот загородный дом был дорогим и красивым, но, конечно, и вполовину не таким красивым и дорогим, как те дома, к которым привыкла сестра герцога. Уилли испытывал финансовые трудности, и потому нанял только четверых слуг: Кейт, еще одну служанку, кухарку, и слугу Джона. Кухарка и вторая служанка жили в маленькой комнатушке в мансарде, Джон спал на чердаке над конюшнями, а Кейт каждый вечер уходила ночевать домой, в поместье Дебюсси-Мэнор.
Любая женщина такого знатного происхождения, как леди Ребекка, могла бы ожидать гораздо, гораздо большего. Но она никогда не жаловалась, и Кейт восхищалась ею за это.
Как ни пыталась Кейт затушить этот жар, лицо ее пылало. Она быстро спустилась по лестнице и очутилась в гостиной. Подняв глаза, она замерла как вкопанная. На кушетке с кистями возлежал Джон. Он нагло закинул ноги в чулках на кремового цвета шелк и заложил одну руку за голову.
Он приоткрыл один глаз и уставился на нее. Кейт поджала губы от отвращения.
— Уже уходишь? — спросил Джон.
— Да, — коротко ответила она.
На ходу развязывая фартук, Кейт направилась к чулану под лестницей.
Чувствуя на себе змеиный взгляд Джона, она сняла фартук и чепец и повесила их в чулане. Подумав, решила идти без плаща. День выдался теплый, и утром тоже она явно без плаща не замерзнет, а нести его в руках туда и обратно глупо.
— Ты сегодня чудненько выглядишь, Китти. Этот цвет тебе к лицу.
Она взглянула на свое рабочее платье унылого светло-коричневого цвета. Как приятно слышать, что коричневый тебе идет!
— Спасибо, — отозвалась она.
Он тихонько засмеялся, но Кейт даже не посмотрела в его сторону. Джон был нерадив, заносчив и ленив, а вечно сальные волосы и острый, похожий на клюв, нос делали его вообще отвратительным. В присутствии Уилли Джон вел себя так подобострастно, что становилось тошно, но когда хозяин уезжал, Джон расхаживал по дому с таким видом, будто все тут принадлежит ему одному. Доходило до того, что он дерзил леди Ребекке. Больше всего в этом человеке Кейт бесила грубость по отношению к ее любимой госпоже.
