Жестом прервав попытавшегося возразить Кавиша, Илуор уверенно продолжил:
– Соглашение стало первой трещиной в нашем жизненном укладе. Первой маленькой уступкой совести, и, о чудо, Восьмой Князь Луны, составивший текст Соглашения, остался жив. А ведь все знают, что корона убивает недостойных. Значит, даже Рогатая Корона сочла, что мы, оборотни, имеем право обращаться с людьми как с созданиями второго сорта.
– Но ведь это было необходимое решение, правильное, – тихо, неуверенно заметил Кавиш. – Наверное. Для чего-то же это было сделано?
Илуор покачал головой и даже немного позавидовал Кавишу – его самого этой веры в лучшее лишили очень жестко. Он так и не понял, запечатаны ли души предков в Рогатой Короне или они где-то в другом месте, но действовали они слаженно и жестко. Иллюзий у Князя не осталось.
– Нет, не было. – Илуор покачал головой. – Оно стало необходимым спустя несколько поколений. Но тогда, в момент заключения договора, у нас еще были сильные жрицы. Жрицы, способные одним прикосновением исцелить любую рану. Жрицы, способные остановить гон и изгнать из крови демонскую отраву. Но Восьмой решил спрятать их, сокрыть драгоценность в глубине Серого Дола. Что, к слову, не получилось – жрицы ушли в Империю сами. Они поселились на границе и встречали отряды. Почти сто лет Соглашение оставалось только на бумаге.
Кавиш помолчал, затем сказал:
– Об этом нет ни слова в хрониках.
Илуор неприятно улыбнулся и коснулся Рогатой Короны:
– Я получил сведения из первых рук. И я знаю, где запечатаны настоящие хроники того времени. Круг Поддержки – зло в чистом виде. Рогатая Корона не может контролировать сразу стольких оборотней, она попросту не рассчитана на это.
Второй советник охнул и с горечью подытожил:
– А мы, видя, что князья больше не сгорают заживо, уверились, что именно оборотни есть венец творения. Именно оборотни носители высочайших моральных качеств.
– Это несмотря на то, что многие из нас жестоки даже по отношению к своим женам и невестам, – кивнул Илуор. – Нам предстоит тяжелая работа, Кавиш.
– Я готов, – уверенно ответил второй советник. – Тем более что преимущество на нашей стороне. Почти. Мой князь уже герой в глазах оборотней, осталось спасти Серый Дол от Ирит-ши – и ваш авторитет станет непререкаем.
Илуор кивнул и громко крикнул:
– Взываю к твоей мудрости, Отец-Ворон!
После чего оставалось только ждать. Даже надев Рогатую Корону, Илуор не горел желанием вторгнуться на территорию старика незваным. Кавиш и вовсе отступил на пару шагов назад – второй советник не хотел вызвать гнев самого пугающего старика Серого Дола.
Присев на небольшой валун, Илуор закатал рукав и посмотрел на золотую вязь на своей руке. Результат его единоличного жестокого решения. И при всем этом это было еще и самое лучшее, что случалось в его жизни. Раньше через связь он чувствовал бесконечную усталость своей ша-раарти, ее тихую неприязнь и даже легкое отвращение. Не яркие эмоции, не ненависть, которой он ждал. А какое-то тихое принятие отвратительных вещей. И с этим бороться оказалось сложнее, чем с ненавистью. Судя по тому, что он ощущал, его ша-раарти все для себя решила, и он вряд ли сможет что-то изменить. Князь Луны посмотрел в небо и подавил вздох, не стоит пугать Кавиша, он и так стоит навытяжку и не сводит взгляда с темного провала пещеры жреца. Тем более что он и сам уже все решил – если Арфель очнется, он предоставит ей выбор. Если она решит уйти, забрать их ребенка из Серого Дола – так тому и быть. Он сойдет с ума от тоски по ней, но отпустит. А если это обернется безумием… Что ж, значит, пора напомнить Серому Долу, как весело и задорно горят недостойные князья.
– Тяжело заниматься важными делами тогда, когда единственное желание – быть рядом со своей женщиной, – скрипучий голос старика заставил Илуора вздрогнуть и резко обернуться.
– Легко констатировать очевидное, Отец-Ворон, – хмыкнул Князь. – Полагаю, нам повезло, что мы застали тебя?
– Я говорил с лесом, но вместо него со мной заговорили охранители. Они-то и указали, что ты ищешь моей помощи, – лукаво улыбнулся старик. – Хотя мое мнение остается прежним: леди Льефф-Энтан удостоилась высокой чести, и вреда ей это не причинит. Но я готов повторить тебе это еще раз.
– Мне нужна помощь иного рода, – ровно произнес Князь. – Нужно погрузить разум ти-Риэла в его же честолюбивые мечты. И вытянуть из его сознания всю возможную информацию.
– Ты отдаешь мне такой приказ? – удивился старик. – И не боишься, что за столь нечестивое деяние Корона испепелит тебя?
– Я тот, кто я есть, – просто ответил Князь. – Если я перестану подходить Серому Долу и Рогатой Короне – значит, так тому и быть.
Широко улыбнувшись, Отец-Ворон несколько раз ударил в ладоши:
– Вот теперь ты становишься похож на Князя Луны. Идем, мой князь, я готов творить зло в благих целях.
– Зло? – едва слышно уточнил Кавиш.
– Разумеется, – хмыкнул старик, позабавленный страхом второго советника. – Насилие – зло. Над разумом ли, над телом – разницы нет. И пусть ти-Риэл осужден, приговорен и недостоин жизни – насилие над его разумом остается злом. Но я готов сотворить это зло.
– Но ведь вы даже не знаете, ради чего, – от удивления Кавиш забыл о своем страхе.
– Я возложил корону на голову этого молодого и буйного оборотня, – старик кивнул на молчащего князя. – Этим я признал, что готов подчиняться его приказам. Хотя я искренне рассчитываю, что за время пути до каменного мешка меня все же просветят.
– Кавиш, – отрывисто произнес Илуор.
Второй советник вздрогнул и, отведя взгляд, принялся за рассказ. К концу его несколько сбивчивой речи жрец уверенно произнес:
– Я без жалости и сомнений выверну сознание ублюдка наизнанку. Я еще не успел ввести тебя в курс дела, Илуор, но в Сером Доле было несколько эпизодов с отравлениями. Яд неизвестный и не смертельный, как получен – непонятно. Если список кланов совпадет с моим списком… Боюсь, что главы родов потребуют объявить Охоту.
– И я удовлетворю это требование, – спокойно сказал Илуор. – Мы не люди, Отец-Ворон. Каждый должен знать, что за подлость и жестокость последует расплата.
Кавиш вздрогнул и протестующе вскинул руку:
– Столько сил было потрачено, чтобы отойти от этого варварства… Мой князь, нестись по лесу, выслеживая своего собрата, рвать его на клочки – можем ли мы называть себя разумными, если вернемся к этому?
Чуть усмехнувшись, Илуор ответил:
– А разумно ли оборотням копировать людей? Мы не стали человечней, нет. Мы забрали худшие человеческие качества и дополнили их своей врожденной звериной жестокостью и упертостью. Мы научились жертвовать своими родными ради призрачных политических целей, но мы не научились человеческому самопожертвованию. Мы вообще многому научились, Кавиш. Мы научились равнодушно смотреть на страдания своих детей, мы научились ставить свои личные интересы выше интересов наших возлюбленных. Мы научились прикрывать свою подлость красивыми словами.
