Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 106
Общество в эпоху Мэйдзи
Несмотря на все трудности, связанные со строгим толкованием формального смысла политических форм и духом полноценного либерализма, в реализации взаимосвязанных концепций социального и правового равенства лидеры эпохи Мэйдзи действовали быстро и решительно. Разница между богатыми и бедными, конечно, не исчезла, но право частной собственности, пришедшее вместе с системой капиталистического производства, стало одной из величайших основ нового государства и существенным элементом внутреннего разделения власти между бюрократами — чиновниками, проводниками реальной государственной власти, и представителями других привилегированных групп. При этом старые, наследственные сословные границы были упразднены, женщины, положение которых в Японии, надо отметить, никогда не являлось совершенно рабским, сделали первые шаги на пути к полной эмансипации, а закон, особенно после того, как он был кодифицирован по западному образцу в 1890-х годах, уже не видел различий между гражданами. Более того, перед одаренными, но социально неустроенными молодыми людьми открывались новые перспективы профессионального роста, они получали возможность сделать головокружительную карьеру в науке и академической жизни, журналистике, бизнесе и промышленности, на государственной службе или в вооруженных силах.
Такой была ситуация в начале эпохи, однако в первые десятилетия руководство осуществляли, разумеется, в основном группы бывших самураев. Одни занимали государственные должности, другие стали основой зарождающейся верхушки среднего класса, состоящего из промышленников, крупных сельских землевладельцев, специалистов в самых разных областях, от политики до педагогики. Элита часто спорила сама с собой, особенно по политическим вопросам, и все же эта прослойка была пока небольшой, но достаточно сплоченной, чтобы привести в действие разработанные правительством Мэйдзи планы модернизации.
Ниже на социальной лестнице стояли крестьяне, ремесленники и неквалифицированные рабочие, с 1870 года имевшие полное право сменить род занятий и место проживания. И то, что сотни тысяч их воспользовались этим правом, — часть существенно важного, но по большей части не замеченного исследователями аспекта истории эпохи Мэйдзи. Может сложиться ошибочное впечатление, будто правители Японии почти 50 лет придавали покорному населению любую желаемую ими «форму». Эту вводящую в заблуждение точку зрения суммирует понятие «революция сверху». Да, революция действительно произошла. И то, что она была начата сверху, очевидно. На этом достоверность заканчивается. Массы были отнюдь не просто «сырьем» в процессе социальных преобразований. Индивидуальный выбор соединился с официальными распоряжениями изменить жизнь людей, и, хотя власти продолжали управлять событиями, содержание последних определяли бесчисленные индивидуальные решения частного характера.
Основными «товарами» нового общества стали транспортное сообщение, формальное образование и информация, и, в сочетании с модернизацией малых предприятий, полностью находившихся в частных руках, они весьма наглядно демонстрируют участие жителей Японии в происходящих процессах. В конце концов, административные действия в пользу социального равенства так и остались бы на бумаге, если бы основная масса населения по-прежнему не могла легко перемещаться с места на место, знакомиться с новыми идеями и осваивать новые профессии. Дороги пока еще оставались плохими, главным образом из-за топографических трудностей, а общественный транспорт был представлен в основном поездами и местными службами доставки. Печатная продукция состояла из многочисленных западных изданий, импортированных или переведенных, а также газет, которые с 1890 года выпускались в Японии повсеместно и многие из них быстро стали достойными похвалы и с точки зрения материалов, и в том, что касалось полиграфии.
Если говорить о народном образовании, уже в 1872 году было объявлено о намерении создать единую систему начального обучения для всех детей страны. Этому, правда, помешали серьезные административные трудности, и разработкой жизнеспособной системы смог заняться только Мори Аринори (1847–1889), несколько позже, в 1880-х го- дах. Мори, один из авторов новейшей системы образования Японии, проводил решительную политику централизации, и в 1910 году уже и мальчики, и девочки в возрасте от шести до 12 лет по всей стране посещали местные школы совместного обучения. Да, на это потребовалось 40 лет, но в Азии данное достижение не имело аналогов — оно шло параллельно с развитием образования в передовых странах Европы.
Мори и его преемники в министерстве образования также предусмотрели возможность дальнейшего обучения в средней школе (учащиеся в возрасте 12–17 лет) и старшей школе (18–20 лет). Важное место в системе занимали ремесленные училища и колледжи. Императорские, то есть государственные университеты были основаны в пяти городах: Саппоро (Хоккайдо), Сэндай (Тохоку), Токио, Киото и Фукуока (Кюсю). Образование сверх первичного было более специализированным и не являлось обязательным, к нему переходило намного меньше детей. В том же 1910 году ситуация выглядела следующим образом:
Небольшое число детей, переходящих из начальной школы в среднюю, объясняется низким доходом на душу населения, а не действием государственной политики — в следующие три десятилетия этот показатель резко вырос. Вместе с тем переход на более высокие уровни образования был сознательно ограничен, а обучение в императорском университете считалось очень статусным. На ситуацию также влияли общие экономические условия — полное среднее образование для всех своих граждан передовые государства смогли обеспечить лишь во второй половине ХХ века. Несомненно, немаловажную роль сыграл в происходящем и элитизм эпохи Мэйдзи. Посттокугавский элитизм имел по крайней мере одно достоинство: принадлежность к элите определялась не только происхождением, но и личными достижениями, а расходы студентов на обучение в средних школах, колледжах и государственных университетах были сведены к минимуму.
Помимо государственной системы образования существовало множество частных школ и колледжей, финансирование которых осуществлялось за счет благотворительных взносов и платы за обучение, вносимой студентами. Христианские миссионеры проявляли особую активность в области высшего женского образования, однако самыми известными частными учебными заведениями были два университета в Токио — светские, мужские и полностью японские с точки зрения финансирования и управления: Кэйо (основан Фукудзавой Юкити в 1858 году) и Васэда (основан Окумой Сигэнобу в 1882-м).
Кэйо и Васэда по-прежнему процветают и считаются в Японии престижными высшими учебными заведениями. Их успех свидетельствует об общем просвещении, с которым в эпоху Мэйдзи преобразовывалось общественное образование. Трансформация здесь, как и везде, сочетала в себе правительственные и частные инициативы и шла по пути проб и ошибок. В основе ее лежала, разумеется, государственная система, но представители небюрократической элиты также не остались в стороне. Население же платило налоги и отправляло своих детей в школу. Дети прилежно учились, студенты совершенствовали и углубляли полученные знания. Все — бюрократы, благотворители, учителя и ученики — ценили возможности, данные им временем, в котором выпало жить, а время, в отрыве от малопонятной конституционной теории, было прагматичным и широко открытым для новых идей и иностранных влияний. Горизонты ничто не заслоняло, карты еще предстояло начертить, прогресс стал самоцелью. В результате и несмотря на учение кокутай, занимавшее важное место в программе начальных школ, в эпоху Мэйдзи образование в значительной степени отказалось от своей традиционной, узко охранительной функции и взяло на себя новую роль — стало одним из главных механизмов внедрения современных форм и современного содержания в жизнь общества.
Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 106
