По Чернышу видно, что эта сцена доставляет ему, мягко говоря, большие неудобства.
Хотя он и пытается вслед за Длинношёрстной встать в позу, это не производит на меня никакого впечатления.
Всё это только для вида. Вскоре он успокаивается — может быть, думает, что теперь всё будет как раньше? Не дождётся. Вот уж чего я теперь совершенно не желаю, так это лежать с ним рядом на ограде. Пойду-ка лучше поскребу царапку, проверю, везде ли всё в порядке, и буду ждать, когда прилетят дрозды.
Так проходит день, и в один прекрасный момент я открываю глаза и понимаю, что уже наступает вечер. Издалека видно, что ограда моя опустела, и я вполне могла бы пойти полежать в своё удовольствие, но в это время суток ограда меня не особенно привлекает. К тому же я голодна.
«Мя-я-я-яу! Мя-я-я-яу?»
Спустя несколько минут открывается дверь.
После ужина наступает самое лучшее время — ночь. Правда, не сразу.
Снаружи ветер шумит в ветвях. Для нашего обычного вечернего собрания ещё слишком рано. Пойду окольным путём, приходить первой не всегда приятно. У нас принято по вечерам собираться на лугу за сараем, чтобы просто побыть вместе — разумеется, на приличествующем расстоянии — и помолчать.
Кстати сказать, окольные пути не просто средство, но и сама по себе цель. За это я их и люблю. Мне нравится и сразу переходить к делу, но это совершенно разные подходы, и ощущения от них несравнимы. Нельзя недооценивать значение окольных путей, если они есть, а ты в них нуждаешься. Если же они есть, я их найду. Между нами говоря, настоящая жизнь немыслима без окольных путей.
Постойте-ка, кто это дерёт мою когтеточку? Это что, Пеструшка? Простите, а она что там забыла?
Спокойствие, Ильзебилль, только спокойствие. Сперва подожди, посмотри, чем всё это обернётся. Ничего не имею против того, чтобы отдаться во власть эмоций, но только тогда, когда всё к этому располагает. И тогда, когда это уместно.
«Ильзебилль, — говорю я себе, — будь снисходительней к другим. Завтра твоя когтеточка снова будет в твоём распоряжении. Не зря же говорят: умный в гору не пойдёт, умный гору обойдёт».
Так о чём я? Ах да, о том, что наличие окольных путей делает жизнь интереснее. За каждым поворотом может таиться нечто неожиданное. Впрочем, если неожиданность ограничивается вечерними трелями дроздов, то можно спокойно обойтись и без этого. А уж тем более без душераздирающего чириканья дроздих — и чего они так пугаются, стоит лишь пройти мимо? Будто кому-то интересны птицы, взгромоздившиеся на крышу! Что до меня, то моего внимания удостаиваются только те пернатые, что прогуливаются по земле — например, по лугу. В это время они увлечены тем, что стучат клювами по земле, и совершенно не замечают, как ты подкрадываешься к ним сзади. Но сейчас мне вообще не до того. Я направляюсь в сторону сарая. Разумеется, окольным путём.
Остальные уже в сборе — по крайней мере большинство. Черныш восседает прямо у забора. Кажется, атмосфера сегодня недурна. Во всяком случае, лучше, чем на прошлой неделе. В основном все спокойны. А где это длинношёрстное чудовище? Вот же, сидит себе с другой стороны лужайки и делает вид, будто она и мухи не обидит. Меня не замечает. Или только делает вид, что не замечает? Нет, кажется, именно так и есть. Думаю, можно присесть и помолчать вместе со всеми.
Наверняка вы тоже задумывались о существовании определенных различий. Например, между кошками и людьми. Но есть и некоторое сходство — хотя бы в том, что люди, когда они ещё совсем маленькие, ходят на четырёх лапах (так делал и наш младенец). А различие состоит в том, что по мере взросления люди начинают ходить на двух лапах, а мы — нет. Пользоваться только двумя лапами из четырёх — пагубная привычка. Сами посудите: люди постоянно куда-то спешат, а цель их от этого ближе не становится.
Вот ещё одно сходство — наши ежевечерние собрания. Моя семья тоже собирается каждый вечер за столом. В отличие от нас, кошек, чтобы сидеть, им нужен стул, но тут уж ничего не поделаешь — так несовершенно они устроены. То, что иногда они собираются днём или даже по утрам, разумеется, противоречит самой идее ежевечернего собрания. Но основное различие в том, что у себя за столом они делают то, что никому и в голову не придёт делать на общем собрании, — они едят! Рядом с другими!
И если бы только это! Они ещё и говорят при этом всё время, будто не знают, что ежевечернее собрание отличается от всех прочих встреч царящими на нём умиротворяющей тишиной и довольным молчанием. Ведь в этом вся суть! Иначе можно было бы с тем же успехом остаться дома, разве не так?
Если же кто-нибудь вдруг зашипит или зафыркает — значит, что-то не так. Возможно, кто-то не держал должную дистанцию. Это сложно оценить навскидку: у некоторых кошек запросы выше, чем у других. Но через определённое время после знакомства об этом уже стоило бы знать. Когда вливаешься в новое общество, такие вещи закрепляются на уровне интуиции. К тому же окружающие обычно не скрывают, какую дистанцию они на данный момент считают необходимой. Бывает, конечно, что просто задумаешься о своём и перестаёшь улавливать малейшие изменения в настроении других, но это редкий случай. Все проблемы и разногласия, которые присутствуют в нашем общении днём, на время вечернего собрания остаются в стороне. Здесь действуют совершенно иные правила.
Боюсь, моя семья это ещё не очень хорошо понимает.
Бывает, с ними за стол садятся ещё и другие люди, которые не живут в нашем доме. Самой идее собрания это не противоречит. Но — увы! Подобными вечерами люди едят и говорят ещё больше, чем обычно. Неудивительно — ведь они до того неразумны, что садятся рядом, не соблюдая совершенно никакой дистанции! Разве это может кончиться чем-то хорошим?
Более того, это может быть опасно. Особенно если люди собираются на так называемые праздники, что само по себе занятие довольно сомнительное. Стоит только вспомнить, какой беспорядок они при этом повсюду устраивают, — разве это способствует созданию праздничного настроения? Видите, и вы этого не понимаете. Как приверженец размеренного образа жизни, я ценю порядок гораздо выше беспорядка.
