Внутри оказался картонный футляр, который был ещё красивее, чем почтовый пакет, и я почувствовал, что от волнения у меня по лбу уже стекает пот, и сдавленным голосом сказал:
— Ну, ребята, вот и наш револьвер.
И открыл крышку.
Только никакого револьвера в футляре не оказалось.
Там лежали часы.
Старые карманные часы.
5. Железнодорожный хронометр «American Company»
Я схватил пустой пакет и хорошенько потряс. Из него выпал пакетик поменьше, и по полу со зловещим позвякиванием покатились латунные патроны размером с мизинец. Больше в пакете ничего не было. Только старые карманные часы.
Эдди приподнял их двумя пальцами. Часы были явно ни на что не годны: серебряный корпус потускнел и был покрыт глубокими царапинами. На циферблате вместо цифр были лишь палочки да крестики, под ним циферблат поменьше — наверное, для секундной стрелки. Сверху, где когда-то крепилась цепочка, торчал заводной винт.
— Ого! — воскликнул Эдди. — Вы видите эту надпись? Да это же «American Company», лучшая в мире марка часов! Не зря ими пользуются начальники поездов. Это мне отец говорил, у него самого такие же…
— Подумаешь, — пробурчал я. — Даже цифр нету…
— Как это нет? А вот и есть! Только это римские цифры. Смотри: один, два, три, а это вот четыре, галочка — это пять…
Жюли кашлянула:
— Вы уж меня простите, но проблема сейчас не в цифрах, какие бы они ни были. Проблема в том, что это совсем не револьвер…
Тут она была права, ничего не попишешь. Куда же запропастился наш револьвер? Патроны ведь на месте…
— Как по мне, так они просто ошиблись с посылкой, — предположил я.
— Да неужели? — язвительно протянула Жужу. — А я-то подумала, что наш пистолет вдруг превратился в часы…
Порой, когда она так вот выпендривается, я терпеть её не могу.
— Да какой там «превратился»! Пистолет не может превратиться в часы, нам просто прислали не ту посылку. Гляньте, обёрточная бумага на пачке с патронами вся порвана — я точно её не рвал. Нам подсунули не ту посылку — часы вместо пистолета.
Я схватил обёртку и старательно разгладил бумагу.
— Вот, читайте сами: «Возврат гарантирован», так? А значит, мы можем вернуть посылку и получить обратно наши деньги.
Жужу хмыкнула, и я понял, что она сейчас снова скажет какую-то гадость.
— Жаль только, что у нас нет ни цента на ещё один конверт. Мы потратили все три доллара. Как же мы потребуем вернуть нам деньги?
— Ну, что-нибудь придумаем…
Эдди и Тит в это время, словно два идиота, пялились на часы с открытым ртом.
— Эд, — позвал я, — хватит валять дурака, лучше помоги нам что-то придумать!
— Вы слышали, что я сказал? Это часы «American Company»!
Я лишь пожал плечами. Подумаешь, старые поцарапанные часы — тоже мне сокровище!
— Спорим, они стоят как минимум двадцать долларов! — продолжал Эдди. — Уж наверняка больше, чем пистолет. Здорово нам повезло! Их можно продать и заработать кучу денег!
Эта перспектива меня заинтересовала. Я взглянул на часы другими глазами.
— Что, прям двадцать долларов? — пробормотал я.
— Ага. Сейчас попробую их завести…
Мой друг вцепился в заводную головку и крутанул. Вот только вместо механического щёлканья послышался КРАК, и часовая стрелка перепрыгнула на семь. Ещё один оборот, и снова КРАК — часовая стрелка сделала полный круг и переместилась на девять. Минутная даже не шевельнулась, так же как и секундная в маленьком окошке.
— Как же так… — пробормотал Эд и принялся крутить вдвое сильнее, но всё напрасно.
Стрелка словно свихнулась, и заставить её идти как надо не было никакой возможности. Ясное дело, механизм сломан. Нам подсунули не просто старые, но ещё и сломанные часы.
— Что ж, — повернулся я к Жюли, — как видно, придётся копить деньги на письмо в Каталог и требовать возврата.
— Может, продать патроны? — предложил Эд.
Я фыркнул:
— Ага, и кому же, по-твоему? Как только нас увидят с патронами, так всё сразу выплывет наружу, и нам крышка.
— Может, стоит ещё порыбачить — вдруг нам повезёт… Нам и нужно-то всего несколько центов. Или, — тут Жужу обернулась к Эду, — Эдди, твои родители вроде дают тебе монетку после воскресной школы, если ты хорошо ответишь урок?
— Даже не думайте! — воскликнул тот. — Это мои деньги, я заслужил их честным трудом! Я покупаю на них печенье и шоколад, который, кстати, вы тоже лопаете…
— Полно, не будь эгоистом…
Жужу сжала меня за локоть, чтобы я не набросился на Эдди с кулаками.
— Я уверена, мы найдём выход. А часы пока пусть побудут у нас. Похоже, Титу они пришлись по душе.
Я обернулся. Малыш держал часы перед собой и старательно крутил заводную головку. При каждом щелчке он радостно улыбался, чего мы давненько не видели. Я вздохнул и сказал, что ладно, если уж они ему так приглянулись, то пусть пока побудут у него. Только не стоит слишком к ним привязываться, ведь мы скоро раздобудем деньги и потребуем «гарантированного возврата», как и обещано в Каталоге, а часы вернутся туда, откуда появились.
Как я тогда был прав. Только ещё не догадывался об этом.
Никто и представить себе не мог, что невезенье в тот день обрушится на нас, точно гроза. Дома меня уже поджидал Чак с ремнём в руке. Те Ду лишь покачал головой, а мама посмотрела на меня красными заплаканными глазами. Сначала я не понял, что стряслось, но тут Те Ду влепил мне пощёчину (Те Ду вообще никогда меня не бил, так, даст шлепок-другой) и сказал:
— Мистер Куинау всё нам рассказал. Что ещё за посылка и к чему ты одолжил два доллара?
А-а, так вот в чём дело: старый бездельник вдруг почувствовал муки совести. Он знал, что деньги у нас особо не водятся, а два доллара — это вам не хвост собачий, а тут ещё и Эд, который как ни в чём не бывало одалживает такие суммы, — вся наша история попахивала палёным. В общем, почтальон отправился к моей матери, чтобы убедиться, всё ли в порядке, а та и слыхом не слыхивала ни о каком заказе из Каталога мистера Уокера, тем более что денег на покупки у неё попросту не было.
— Так что выкладывай всё начистоту, Те Труа, — гаденько ухмыльнулся Чак. — Иначе, даю тебе слово, надеру задницу так, что неделю сесть не сможешь.
Мои домашние страшно рассердились, а всё из-за чего? Конечно, Куинау наябедничал, что мы ошивались в компании Жюли, у которой была дурная репутация. В придачу вроде как заказали что-то из Каталога, никого не спросив. И вдобавок было непонятно, где мы раздобыли деньги, что наверняка означало, что мы натворили что-то ещё.
