Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 92
Но излишний аппетит привел Лильенспарре к катастрофе. Место министра, которое он предназначал для себя самого, занял барон Ройтерхольм. Барон отправил Лильенспарре управлять поселениями в Померании, а место полицеймейстера занял юрист Юхан Густав Норлин – назначение, в котором барон, по слухам, уже раскаивался. И, как и многие проницательные люди, Винге понимал причину сомнений: Норлин – неподкупный и справедливый человек.
На третьем этаже в коридоре выставлены стулья, которые уже при жизни короля начали называть «густавианскими» – гнутые, с мягкой полосатой обивкой. Винге несколько раз сжал и разжал кулаки – безнадежная попытка согреть заледеневшие пальцы. От холодного влажного воздуха першило в горле, и он старался не дышать глубоко, чтобы не закашляться.
Пришлось ждать еще с четверть часа, укрываясь от сквозняков из незаклеенных окон. Наконец дверь кабинета Норлина открылась, и предыдущий посетитель, договаривая что-то через плечо, вышел в коридор.
Как и во всем здании, в кабинете полицеймейстера царил форменный беспорядок. Красивый резной стол почти не виден под покосившимися, готовыми вот-вот обрушиться кипами бумаг. Полицеймейстер стоял у окна и почесывал за ухом довольно мурлычущего кота. Они с Винге почти ровесники, но за последний год Норлин сильно постарел и выглядит намного старше своих тридцати. Ворот форменного мундира натирает кожу, он то и дело тянется почесать шею, но рука останавливается на полпути и возвращается к коту. Норлин проследил за взглядом Винге и улыбнулся:
– Единственное существо в этом доме, кто сохраняет здравый смысл. К тому же умеет расставлять приоритеты.
Он осторожно спихнул кота на пол и встал спиной к окну. Кот сдавленно мявкнул и недовольно поглядел на хозяина.
– Ну что? Доволен осмотром?
– Ты помнишь, я сказал, что стражнику могло привидеться по пьяному делу? Я невольно оскорбил его недоверием. Преступление и в самом деле крайне необычное.
– Кроме твоей известной проницательности, есть еще одна причина, почему я попросил заняться этим делом именно тебя, Сесил. Ты формально не принадлежишь нашему корпусу и можешь работать, не поднимая шума. Ройтерхольм с меня глаз не сводит, его бесит, когда я занимаюсь полицейской работой. Ему нужно, чтобы мы вводили всё новые цензурные ограничения, а не очищали город от разной швали. Вот, посмотри… – Норлин поднял со стола конверт со сломанной сургучной печатью. – Письмо, подписанное Густавом Адольфом Ройтерхольмом. Требует отчета, почему не сдвигается с места расследование злостных слухов, будто он, барон Ройтерхольм, пытался отравить кронпринца. А также и других сплетен… неутолимая жажда власти якобы сделала барона импотентом, и он в связи с этим предается разного рода извращениям. «Терпение мое не безгранично…» Терпение его, видите ли, не безгранично. Требует полного отчета: какие меры приняты и каковы успехи.
– Пошлешь отчет?
– Воздержусь. Само собой, никаких мер я не принимал. Барон не в себе. Ройтерхольм – типичный деспот. Ни друзей, ни семьи… он себя просто-напросто не видит. Живет без зеркала. Слушает только льстецов. Пытается уговорить гадалку Арвидссон поговорить от его имени с покойниками. Тщеславен, вспыльчив и злопамятен. Кстати, покойный король Густав со временем тоже стал таким. Страх революции и предательства – зараза. Поражает любого, чья задница оказывается поблизости от трона. А на троне – и подавно. Ты же помнишь, его королевское величество приказал моему предшественнику набрать целую гвардию умников, чтобы докладывали ему обо всех сплетнях и, не дай бог, заговорах. Я не говорю, что в народе нет недовольных. Недовольные есть; только наши умники ищут их не в том месте. Короля Густава в последние годы преследовали кошмары французской революции, и доблестные шпионы подслушивали в кофейнях и кабаках: а не расплодились ли вредные идеи в народе аж до Лапландии? Вместо того чтобы прислушаться, что говорят при дворе, под самым его носом… – Норлин широким жестом показал на стол. – По мере сил я не обращал внимание на сплетни, которыми меня заваливал Лильенспарре. Но представь: по-прежнему продолжаю получать доносы под расписку. Неописуемая бессмыслица! Некий Эдман доносит, что некий Нильссон пел в кабаке в Стренгнесе переведенную на шведский «Марсельезу». Кавалерист, подозреваемый в мужеложстве, якобы сделал комплимент известному смутьяну Юлину: похвалил заколку для галстука. Кульмер и Огрен явились в церковь в длинных штанах, Карлен прячет Турильда8 под подушкой… Чушь собачья. Но Лильенспарре придавал этой белиберде большое значение… старый болван. Знаешь, как называли министра? Сучонок.
Винге выбрал из вороха один лист, посмотрел без всякого интереса и положил на место. Норлин сорвал с себя парик, бросил на стол и начал яростно чесать голову.
– Ходят слухи, что Ройтерхольм уже ищет мне замену.
– Кого прочат?
– Как будто Магнуса Ульхольма. Думаю, ты хорошо знаешь это имя.
– А ты знаешь, сколько тебе осталось?
– Нет. Но когда барон решил закрыть на что-то глаза, то этого чего-то вроде бы уже и не существует. И мне не надо тебе говорить, что Ульхольм не даст завершить это следствие. Так что поторопись, Сесил. Дело спешное.
Бессонная ночь давала о себе знать. Перед глазами плясали размытые светляки усталости. Винге потер веки.
– Я последний, кому ты должен напоминать о спешке.
Наконец Норлин догадался предложить ему стул. Приоткрыл дверь и приказал кому-то в коридоре принести кофе. Или просто крикнул в пустоту, надеясь, что его услышат. На всякий случай грозно повторил приказ и уселся рядом с Винге.
– Итак, вернемся к нашему утопленнику. Есть надежда раскрыть преступление?
– У меня есть причины считать, что тело бросили в воду буквально за несколько часов до того, как бравый стражник его выловил. Скорее всего, в тот же вечер. Надо искать свидетелей. Тех, кто был в этом квартале после наступления темноты.
– Скорее всего, безнадежное предприятие. И все?
– Нет, не все… На утопленнике не было никакой одежды, но его завернули в кусок ткани… странная ткань, я никогда такой не видел. По виду – очень дорогая. Слишком дорогая для таких целей. Надо спросить у торговцев мануфактурой. Вполне возможно, они знают, что это за товар.
Винге не поручился бы, что Норлин расслышал последние слова: он погрузился в глубокую задумчивость и только медленно кивал в такт рассуждениям Сесила.
– Действуй очень тихо, прошу тебя. И не только из-за Ройтерхольма. Вряд ли я должен тебе напоминать, что недовольство в народе тлеет все сильнее. Совсем недавно чернь собралась на Дворцовом взвозе. Требовали крови – и все из-за того, что какой-то хлыщ из дворян поцарапал горожанина шпагой. Преступления такого рода требуют особой осторожности при расследовании. Сделай одолжение.
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 92
