ГЛАВА ВТОРАЯ.
О молодости Мамая
О детстве и юности Мамая нам ничего не известно. Родился он, вероятно, на рубеже 1320-1330-х гг. Дело в том, что в середине 1990-х гг. в окрестностях старого Крыма было обнаружено захоронение конца XIV в., с большой степенью вероятности являющееся могилой Мамая. В ней обнаружены останки человека примерно пятидесятилетнего возраста,[68] что и позволяет приблизительно определить время рождения нашего героя.
При рождении юный аристократ получил обычное для мусульманина имя Мухаммад (по некоторым предположениям — «Султан-Мухаммад»[69]), к которому несколько позднее прибавили прозвище Кичиг, т. е. «малый, маленький». О причинах этого прозвища (равно как и о последующей трансформации арабского имени Мухаммад в тюркский сокращенный вариант Мамай) остается только догадываться. Вполне правдоподобным представляется предположение, что причиной такого прозвища стал его малый рост.[70] Такой вывод также позволяет сделать изучение захоронения Мамая: рост покоящегося в нем человека не превышает 150 см.[71] Впрочем, низкорослость, скорее всего, была единственным его физическим недостатком: упомянутые останки позволяют сделать вывод, что Мамай был физически очень сильным человеком с весьма развитым плечевым поясом и наверняка хорошим наездником.[72]
Сохранилась характеристика Мамая, данная современником — послом литовского князя Ягайла, побывавшего у него, вероятно, в 1380 г., незадолго до Куликовской битвы: «Царь Мамай… и ростом средний человек, и разумом не слишком крепок, и в речи непамятлив, а горд весьма».[73] Следует весьма осторожно отнестись к этим словам, поскольку они вложены уста польского дипломата автором «Сказания о Мамаевом побоище», которое является, по мнению ряда исследователей, скорее историческим романом, нежели летописным сточником.[74] Тем не менее есть основания считать, что кое-что в приведенном описании Мамая могло соответствовать истине. Так, например, вполне вероятно, что это был вспыльчивый человек, не слишком следивший за своими ловами и нередко противоречивший сам себе («в речи непамятлив»). Однако вместе с тем он был человеком весьма смелым, решительным и амбициозным. И, подобно своим предкам, готов был не останавливаться ни перед чем, чтобы обиться своих целей.
Являясь представителем знатного и влиятельного рода, Мамай уже в молодости стал ханским приближенным: в «Дэфэрэ Чингиз-намэ» он упоминается среди эмиров хана Джанибека.[75] По некоторым сведениям, Мамай носил титул шах-заде: этот титул в тюрко-монгольской традиции был ниже ханского или султанского и поэтому мог принадлежать лицам не только из рода Чингизидов, но и их близким родичам — каковыми и являлись кияты. Такой вывод делают исследователи на основании сведений исторического сочинении «Маджму ат-таварих» («Собрание историй») среднеазиатского историка XVI в. Ахсикенти: Мамай в этом труде назван Шамай, исследователи склонны видеть в этом имени «Шах[заде] Мамай».[76]
По некоторым предположениям, он еще в детстве или юности мог сблизиться с ханским сыном-наследником Бердибеком,[77] впрочем, источники не содержат упоминаний о том, что между Бердибеком и Мамаем были тесные дружеские отношения.
Но даже если Мамай и был дружен с ханским первенцем, это не помогло его семейству преуспеть в придворных интригах: на рубеже 1340-1350-х гг. кияты лишились власти в Крымском тюмене, который в 1349-1356 гг. возглавлял Зайн ад-Дин Рамадан — представитель еще одного влиятельного золотоордынского рода сарай.[78] Лишь после смерти Рамадана кияты вновь сумели вернуть былое влияние при дворе, и новым правителем Крыма (Солхата) стал Алибек б. Исатай — отец Мамая.[79] Не исключено, что именно Мамай благодаря своим связям при дворе сумел помочь отцу занять вожделенный наследственный пост. Не будем также забывать, что Джир-Кутлуг, брат Алибека, в это время являлся всесильным наместником Синей Орды и тоже мог поспособствовать ему в карьере.
