Куликовская битва была столько раз рассказана или описана и всеми известными русскими историографами, начиная с Карамзина, и малоизвестными писателями, что, казалось бы, нет особой нужды в ее новом описании. Но с одной стороны, исполнившееся пятисотлетие великого события русской исторической жизни, сильно оживляющее воспоминание о нем, с другой — возможность всегда находить или неполноту и неясность, или некоторую односторонность и тому подобные несовершенства предшествующих описаний дают повод для появления все новых и новых трудов, хотя бы еще менее совершенных. В том числе и автор настоящего очерка предлагает общественному вниманию свой небольшой труд.
Вступление
Москва возвысилась над другими русскими областями с. помощью самих золотоордынских ханов, которых начальные собиратели Руси великие московские князья Иван Калита и сын его Симеон Гордый умели сделать орудиями своей ловкой, предусмотрительной политики.
Внук Калиты Димитрий Иванович, оставшись отроком после отца, укрепил за собою великокняжеский Владимирский стол, руководимый умными московскими боярами, верными слугами его отца Ивана и дяди Симеона Гордого. Придя в возраст, он начал обнаруживать замечательную отвагу и решительность и, пользуясь собранными силами Северо-Восточной Руси, смело вступил в борьбу со всеми соперниками и врагами Москвы, именно с Тверью и Рязанью, Новгородом и Литвою; очередь наконец дошла и до варварских завоевателей Руси — до татар.
Между тем как Московское княжение ширилось и укреплялось, Кипчакская, или Золотая, Орда, наоборот, достигнув высшего могущества при хане Узбеке (покровителе Ивана Калиты), после него заметно начала приходить в упадок по причине своих внутренних смут и междоусобий за ханский престол. Тогда же началось распадение Кипчакской Орды на разные и притом враждебные друг другу владения. От нее постоянно отделялись царства татар крымских, камско-болгарских, сибирских, яицких и пр. В самой Сарайской, или Волжской, Орде во время малолетства Димитрия Ивановича явились два хана, Мурад и Абдул. Последний взял верх с помощью своего ловкого темника или воеводы Мамая. Этот Мамай потом приобрел такую силу, что ставил и свергал ханов по своему усмотрению и управлял Ордою от их имени.
Таким неустройством воспользовался Димитрий московский, чтобы постепенно ослабить свою зависимость от ханов. Борьбу с татарами он начал не прямо с Золотой Орды, в отношении которой по наружности продолжал показывать себя покорным данником. В союзе с своим тестем князем Димитрием нижегородским он нанес несколько чувствительных ударов соседним татарским владениям в Камской Болгарии, в Мордовской земле и пр. Таким образом, русские постепенно приучались бить и даже местами подчинять себе своих прежних властителей — татар. Мамай понял, к чему ведет московская политика, и захотел напомнить как Димитрию, так и другим русским князьям всю силу татарского господства. Он мог теперь действовать тем решительнее, что ему удалось восстановить внутреннее единство и спокойствие в Сарайской Орде, которою он распоряжался неограниченно.
Летом 1378 года Мамай послал два войска на Русь Северо-Восточную. Одно направилось на Нижний Новгород, сожгло его и разорило окрестную область. Другое, гораздо большее, под начальством мурзы Бегича, двинулось на Москву. Но Димитрий предупредил врагов и не допустил их ворваться в свою землю. Он встретил татар в Рязанской земле. Великий князь рязанский Олег около того времени помирился с Димитрием и был его союзником. 11 августа произошла решительная битва с татарами на берегах Вожи, правого притока Оки, неподалеку от Переяславля Рязанского (ныне губернского города Рязани). Димитрий лично начальствовал Большим или Главным полком; одним крылом предводительствовал князь Даниил Пронский, другим — московский воевода Тимофей Вельяминов. Татары перешли реку и первые сделали нападение, но были разбиты наголову, и много их перетонуло в реке во время бегства. Наступившая ночь прекратила преследование; на следующее утро татар уже не было видно, они бежали в степи, побросав свои кибитки и телеги.
Это была первая большая победа, одержанная Русью над своими завоевателями. Это уже было открытое и решительное восстание великого московского князя против Золотой Орды.
Можно представить себе ярость Мамая и золотоордынских мурз, когда беглецы принесли им весть о своем поражении. Прежде всего он спешил выместить свою досаду на Рязанской области. Собрав остатки разбитой рати, он бросился на Рязань. Не ожидая такого скорого возвращения татар после их поражения, Олег рязанский оказался не готовым к обороне и удалился на левую лесную сторону Оки. Татары пожгли Переяславль и некоторые другие города, разорили множество сел и увели большое количество пленников.
Это внезапное нападение должно было послужить только предвестием более страшной бури, т. е. опустошения самого Московского княжения. Но, испытав его могущество, Мамай решил приготовить прежде большие силы, чтобы напомнить Руси Батыево нашествие.
Тем временем Димитрий действовал уже с другой стороны. Пользуясь смутами, наступившими в Литве по смерти старого своего неприятеля Ольгерда, он отвоевал у его сына и преемника Ягайла некоторые пограничные русские области в земле Чернигово-Северской.
Итак, Вожинская победа является началом или преддверием гораздо более великого и славного события: победы Куликовской.
I
Недобрые вести
Не успел великий князь Димитрий Иванович со своими боярами и дружиною отдохнуть от недавних походов против татар и Литвы, как летом 1380 года в Москву пришла грозная весть: Мамай поднялся со всей своей ордой и идет на Русь. Не довольствуясь тем, что собрал всю силу татарскую и половецкую, старый хан нанял еще в свою службу отряды закаспийских мусульман, алан, черкес и крымских фрягов (генуэзцев). Мало того, он заключил союз с недругом Москвы, великим князем литовским Ягайлом Ольгердовичем, который обещал соединиться с ним, чтобы вместе разгромить Московскую землю. Вести добавляли, что Мамай исполнился великой ярости против русских князей за поражение татарского войска на реке Воже, что он хочет их совершенно истребить, а вместо них посадить на Руси своих баскаков, грозит даже искоренить и самую православную веру, а на место ее ввести свою бусурманскую (т. е. мусульманскую). В подтверждение этих вестей прискакал гонец от великого князя рязанского Олега Ивановича. Сей последний, бывший перед тем временем в единении и приязни с московским князем, извещал, что Мамай уже перешел на правую сторону Дона и прикочевал к устью реки Воронеж, т. е. к пределам Рязанской земли.
