Венеция, моя невеста… Дитя волны адриатической. Нет на земле прекрасней места. Как в зеркало, на лик магический Глядит ревнивая Венера. В своем наряде подвенечном Ты для любого гондольера Источник песен бесконечный, И твой удел быть юной вечно.
Дзуккато водил ребят по мастерским художников, работавших для филантропических сообществ, называемых Scuola. Они не имели ничего общего с обычными школами. Это что-то вроде клуба, место встреч мирян определенного прихода (от лат. schola — свободное времяпрепровождение, отдых) для обсуждения различных житейских проблем. Историк Марин Санудо Младший, который в течение сорока лет вел подробный «Дневник», составивший 58 томов, пишет, что в Венеции насчитывалось 216 таких Скуол. Для их украшения привлекались лучшие живописцы. На сообществах, превратившихся кое-где в монашеские братства, лежала обязанность снабжать художников всем необходимым для работы. Со временем Венеция становится крупным производителем и поставщиком лакокрасочной продукции. У знатоков пользовались неизменным спросом ультрамарин, изготовляемый из дорогой привозной ляпис-лазури, а также киноварь, кобальт, охра, кадмий, не говоря уж об известных венецианских белилах.
Самыми крупными были шесть Скуол. Дзуккато однажды сводил ребят в Скуолу Сан-Джорджо дельи Скьявони, где познакомил их с самим Карпаччо. В те годы прославленный мастер завершал работу над двумя крупными живописными циклами. Начинающих живописцев не могли не поразить его великолепные творения, полные безудержной фантазии, неисчерпаемого богатства пластических и цветовых решений, зарисовок жанровых сцен, занимательной повествовательности и юмора. На больших полотнах была запечатлена Венеция, пусть приукрашенная и отличная от той, которую им приходилось видеть каждодневно.
Наставник свозил юнцов на остров Мурано, где с давних пор, помимо мастерских искусных стеклодувов, процветала художественная школа, связанная с живописцами из семейства Виварини — Антонио, Бартоломео, Альвизе и их свояком немцем Джованни д'Алеманья, создателями многофигурных полиптихов в строгом готическом обрамлении на неизменном золотом фоне. Через школу на Мурано прошли многие художники, которые прославили венецианскую живопись.
Как-то Дзуккато повел своих учеников в богатое и славное братство святого Иоанна Евангелиста, где показал им два больших полотна старейшего мастера Джентиле Беллини, принесшие ему громкую известность. Это «Процессия на площади Сан-Марко» с подробно прорисованным фасадом собора, каким он выглядел в конце XV века до его последующих видоизменений, и «Чудо святого Креста» на мосту через рио (канал) Сан-Лоренцо со множеством узнаваемых лиц, среди которых изображена бывшая кипрская королева Катерина Корнаро со свитой. Когда-то она подарила, а вернее сказать, вынуждена была уступить республике Святого Марка свое процветающее королевство, которому предпочла тихое уединение в живописной крепости Азоло под Венецией в окружении поэтов, музыкантов и других служителей муз, о чем образно поведал поэт Бембо в известном сочинении «Азоланские нимфы». Ее пример оказался столь заразительным, что венецианские аристократы, привлекая лучших архитекторов и живописцев, стали возводить для себя великолепные загородные виллы-дворцы на материке или, как говорят в Венеции и поныне, terraferma, а особенно вдоль берегов извилистой задумчивой Бренты, воспетой Пушкиным.
