Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 41
– Фройляйн Лени, входите, рад знакомству. Позвольте помочь, – он снял с нее черное бархатное пальто с опушкой из искусственного горностая и проводил в комнату.
– Чай, кофе?
– Чай, пожалуйста, – тихо произнесла смущенная Лени. Она опустилась в удобное мягкое кресло и оглядела комнату. Посредине стоял большой круглый стол из темного мореного дуба и четыре кожаных стула. Рядом с ее креслом возвышались книжные шкафы со стеклянными дверями, тут же стояла небольшая кушетка с кучей подушек и тумбочка с граммофоном. На стенах – обои с крупными серо-голубыми цветами. Мягкое приглушенное освещение создавало весьма интимную обстановку. Напряжение Лени немного поутихло. Отто неслышно вошел и подал девушке чашку свежезаваренного чая. От его пристального взгляда сердце ее вновь затрепетало, и она решила нарушить молчание первой:
– Я так рада, что вы согласились встретиться со мной. Я давно хотела с Вами познакомиться. Вы не представляете, как я обожаю теннис! – с улыбкой проговорила Лени.
– Правда? Да, я тоже очень его люблю, – засмеялся Отто. – Очень польщен Вашим вниманием – всегда приятно, когда к тебе проявляют интерес такие красивые женщины, – и он многозначительно оглядел ее, от чего у Лени сердце в груди замерло на мгновение. Мужчина удовлетворенно улыбнулся, остановив взор на ногах девушки, которые не скрывало модное изумрудное платье.
– А чем вы занимаетесь?
– О, я собираюсь стать танцовщицей. Сейчас я учусь у русской балерины Эдуардовой – она просто прелесть!
– В таком случае, может быть, Вы любезно продемонстрируете свое умение прямо сейчас? – мягким глухим голосом спросил Отто, направляясь к граммофону.
Лени как сомнамбула повиновалась его пригласительному жесту, и они начали двигаться под музыку танго. На повороте Отто внезапно поднял ее вверх, и в следующее мгновение она уже оказалась на кушетке. Мужчина проворно стянул с нее трусики и стремительно овладел, не размениваясь на сантименты. Лени представляла себе все совсем иначе. Трудно вообразить, какое ее постигло разочарование, когда после нескольких минут соития, Отто бросил ей полотенце со словами:
– Ванная там. Можешь помыться.
Лени, едва сдерживая слезы, пошла в ванную и разрыдалась там. Вернувшись, она застала Отто уже одетым.
– Так, у меня встреча. Вот тебе деньги, на случай если забеременеешь.
Лени обескуражено смотрела на его протянутую руку и вдруг вырвала банкноту из рук и разорвала ее в клочья, отчаянно закричав:
– Ты – чудовище! – и выбежала за дверь, сотрясаясь от рыданий. Девушка долго и бесцельно блуждала по улицам туманного Берлина. От унижения ей не хотелось дальше жить. У канала Ополчения она неподвижно простояла несколько часов, пока в ее голове не созрела идея написать обидчику гневное письмо о растоптанной любви и предательстве. Вернувшись домой, она села за стол и тем же вечером отправила Фротцгейму послание о том, как цинично, всего за несколько минут, он погубил ее любовь и невинность. В тишине комнаты раздавался яростный скрип ее перьевой ручки, которой она писала письмо на бумаге с вензелем. Как он мог?! Да кто он такой, что позволяет себе так с ней обращаться?! От переполняющих ее эмоций у нее разболелась голова, она небрежно запечатала конверт и быстрыми шагами спустилась по лестнице в прихожую. Там она оставила его на подносе для почты – утром письмо должна была забрать прислуга. Лени обессилено легла на кровать и тотчас же провалилась в тяжелый сон.
Глава 5
Первый успех
– Фрау Якоб, Вы меня слышите? Пора на прогулку! – донесся откуда-то издалека, словно сквозь пелену, мелодичный женский голос. Лени, неподвижно застывшая на своей кровати, даже не шелохнулась. Вновь и вновь она вспоминала свою неудачную первую любовь, и, казалось, это было для нее своеобразным изощренным удовольствием. Снова и снова она перебирала в памяти эти долгие часы отчаяния и душевной боли, которые доставил ей Отто Фротцгейм. Ее руки, что есть мочи, сжимали край одеяла. Медсестра остановилась перед ней на мгновение, затем сочувственно покачала головой, нагнулась и попыталась разжать посиневшие от напряжения пальцы. Лени вдруг сделала глубокий судорожный вздох, как будто долго находилась под водой, и уставилась непонимающим взглядом на склонившуюся над ней женщину.
– Все хорошо, фрау Якоб. Не волнуйтесь! Все хорошо. Пожалуйста, идите в парк. Пора на прогулку, – и ласково взяв Лени под локоть, она повела ее к двери.
Лени нехотя повиновалась сестре, хотя сейчас больше всего ей хотелось куда-нибудь спрятаться, забиться в угол, чтобы никто ее не беспокоил. От таблеток постоянно кружилась голова, и дико хотелось спать. Она прошла по усыпанной гравием и мягко шуршащей под ногами дорожке в парк, разбитый перед психиатрическим отделением клиники, и вяло опустилась на деревянную скамейку. Светило утреннее неяркое солнце, рисуя на земле причудливые пестрые тени. В воздухе разливалась прохлада и свежесть нового дня. За высаженным вдоль главной аллеи парка кустарником виднелись розетки нежно коралловых и кроваво-красных георгинов, чуть склонившихся к земле под тяжестью крупных резных цветков. Где-то высоко в серых, словно покрытых слоем пыли, стволах буков громко щебетали птицы. Чистый воздух помог Лени немного прийти в себя, сознание ее просветлилось. Воспоминания уже не так сильно терзали ее измученную душу. Устремив взгляд на георгины, она внезапно отчетливо увидела перед собой огромный букет пунцовых роз, которые прислал ей потом, после ее письма, Отто вместе с запиской, в которой просил прощения и признавался в любви. Лени, уже уехавшая к тому времени в Дрезден для прохождения курса танцев в школе фрау Мари Вигман, не думала, что мужчина, так глубоко ее задевший и обидевший, вновь появится в ее жизни. Девушка сняла в гостинице небольшой зал, где пробовала ставить танцы, родившиеся в ее душе под впечатлением печальных переживаний. Она пыталась с головой уйти в работу. Когда портье принес ей записку и букет, она несколько минут стояла, как громом пораженная, и, наконец, осознав произошедшее, бросилась целовать его письмо. Прижав к груди багряные розы, она заперлась в своей комнате и проплакала остаток дня. Он приехал через несколько дней и был таким кротким и нежным, умолял простить его, говорил, что ничего не знал о ее любви. Лени поверила ему, полностью отдавшись в его власть, но когда с каждым следующим визитом стала замечать все чаще и чаще появляющееся у Отто пренебрежение к ее свободе, к ее желаниям и стремлениям, то ее начали посещать мысли о разрыве отношений. Мать, узнав о ее связи с Фротцгеймом, такой выбор не одобрила, но виной тому была большая разница в возрасте, а не тянущаяся за теннисистом слава покорителя женских сердец – этого Берта Рифеншталь, к счастью, не знала. Кроме того, теперь Лени решила более серьезно заняться своей карьерой и, отказавшись от занятий в Дрездене, снова вернулась в Берлин к Эдуардовой. Она не пропускала ни одного выступления тогдашних звезд сцены Нидди Импековен, Мари Вигман или Валески Герт, старалась часто посещать Дворец кронпринца с выставленными там современными художниками и скульпторами. Интересовалась живописью Кандинского, Франца Марка, Сезанна, Дега и, конечно, Ван Гога. Ее репетиции становились все продолжительнее и напряженнее – ежедневно она занималась по нескольку часов, к вечеру падая в изнеможении. Очень кстати на горизонте снова появился Гарри Зокаль, который снова предложил Лени свою помощь в организации танцевального вечера с ее участием – на этот раз она решила воспользоваться его услугами. За один доллар он арендовал помещение в Мюнхене и оплатил рекламу – этот вечер должен был стать как бы репетицией к главному событию: выступлению в Берлине, которое финансировал сам Альфред Рифеншталь. Да, да, ее отец, так не веривший в нее, самолично договорился об аренде зала Блютнера!
Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 41
