Соколы появились прямо передо мной и начали кружить над ручьем. Очевидно, они охотились уже до того, как я проснулся, потому что возвращались они с едой. Это меня взволновало. Они кормили птенцов, и значит, я был рядом с гнездом.
Я увидел, как один из них влетел в углубление скалы и исчез. Через несколько минут он вылетел уже без еды. Я приметил место.
Перейдя вброд ручей, я стоял у подножия скалы и думал о том, как же залезу по ней.
Я очень сильно хотел приручить сокола. Напряг руки и ноги и начал подниматься. Сначала все получалось: скала была не такой отвесной. Когда я понял, что карабкаться дальше некуда, то нашел маленький уступ и ухватился за него. Я поднялся уже высоко, и, когда посмотрел вниз, голова закружилась. Я решил больше так не делать. Дотянувшись до следующего уступа, прилег, чтобы перевести дух. Тело дрожало от напряжения и усталости.
Я посмотрел вверх, чтобы понять, сколько еще мне осталось, но вдруг моя рука дотронулась до чего-то влажного. Отдернув ее, я увидел, что она была белой от птичьего помета. А потом я заметил их. Практически рядом с моей рукой сидели три маленьких пушистых бело-серых птенца. Их широко открытые рты придавали им удивленный вид.
— О, привет, привет, — сказал я. — Вы милые.
Когда я говорил, все трое одновременно моргали. Все три головы птенцов повернулись и следили за моей рукой, когда я поднял ее и протянул к ним. Они смотрели на мою руку с открытыми ртами. Я улыбнулся. Но никак не мог до них дотянуться.
Я пополз вперед, и — бум! — что-то ударило меня по плечу. Было больно. Я оглянулся и увидел большую самку. Птица отлетела, застыла в воздухе и ринулась вперед для следующего удара.
Теперь мне стало страшно. Я был уверен, что она забьет меня до смерти. Вдруг я напрягся, встал, сделал шаг вперед и взял самою большого из птенцов. Самки больше самцов. Они — те самые соколы. Они — гордость королей. Я сунул птенца за пазуху и перегнулся с утеса, лицом встретившись с соколом, летевшим со скоростью пули. Когда он ринулся на меня, я выставил вперед ногу, и подошва моей теннисной туфли приняла удар на себя. Самка вновь набирала скорость для следующего удара. Когда я говорю скорость, то подразумеваю 80–100 километров в час. Я представлял себя, избитого и растерзанного, лежащим в долине внизу и сказал себе:
— Сэм Грибли, лучше тебе бежать отсюда быстрее кролика.
Я спрыгнул на нижний уступ, а потом съехал на штанах на следующий, затем остановился. Очевидно, сокол не умел считать. Она не знала, что детеныш у меня. Она проверила гнездо, увидела открытые рты и забыла обо мне.
Я каким-то образом добрался до русла реки, стараясь не повредить горячее пушистое тельце. Однако Внушающая Страх, как я назвал ее тогда из-за трудностей, возникших при нашей встрече, меня вовсе не жалела. Она впилась когтями в мою кожу, чтобы держаться.
Я доковылял до ручья, положил ее в гнездо из лютиков и устроился рядом с ней. Я заснул.
Проснувшись, я увидел два серых глаза и белую круглую голову. Маленькие перья торчали из макушки наподобие индейского головного убора. Большой синий клюв закручивался в улыбку.
— О, Внушающая Страх, — сказал я. — Ты такая красавица.
Внушающая Страх подняла перья и встряхнулась.
Я взял ее, прижал к груди и зарылся носом в теплые пушистые перья. Пахло пылью и чем-то сладким.
Я полюбил эту птицу. О, как же она понравилась мне с той самой минуты. Было так приятно оглушать биение сердца и видеть забавные неуклюжие движения птенца.
Лапы провалились сквозь мои пальцы, я собрал их вместе с трепещущими крыльями и прижал птицу к груди. Я ликовал.
— Внушающая Страх, — сказал я. — Тебе понравится то, чем мы займемся.
Я вымыл кровоточащее плечо в запруде, затолкал вырванные нити свитера обратно в дырку и отправился к своему дереву.
Что я сделал, когда увидел первого человека после себя
Уже на краю луга я почувствовал, что в лагере было что-то не так. Как я понял, что там человек, мне не очень ясно. Могу только сказать, что при жизни с птицами и животными движение человека отличается так же, как выстрел из пистолета с глушителем от пушечной канонады.
Я пополз к лагерю. Увидев человека, я остановился и затаился. На нем была форма лесничего. Я тут же подумал о том, что кто-то прислал его, чтобы меня забрать, и весь затрясся. Потом я понял, что мне необязательно встречаться с этим человеком лицом к лицу. Я был абсолютно спокоен и мог расположиться где угодно. Просто уже привык к своему дереву.
Я обошел луг и спустился в ущелье. По пути я проверил ловушку. Это была западня в виде четверки под большим камнем. Камень лежал на земле. Попался кролик.
Я выбрал удобное место на краю ущелья, откуда мог время от времени наблюдать за своим деревом. Там я разделал кролика и накормил Внушающую Страх самыми лакомыми с точки зрения птенца сокола кусочками: печенью, сердцем, мозгами. Она заглатывала еду большими кусками. Когда я смотрел, как она ест, то чувствовал удовлетворение. Трудно описать ощущения, которые я испытывал в тот момент. Казалось замечательным видеть бьющуюся жизнь в этом маленьком пучке перьев, бессвязных звуков, молочных глаз — такую же жизнь, как и во мне. Насытившись, птица уснула. Я наблюдал, как ее веки закрываются снизу вверх, и смотрел на ее перья на макушке. Ее пушистое тело раскачивалось, хвост распушился, и маленький болотный лунь облегченно вздохнул, когда засыпая, опустился на листья.
У меня было полно времени. Я собрался подождать, когда человек уйдет. Поэтому я смотрел на птицу, рассматривал ее перья, длинные ресницы на веках, грубую щетинку у основания клюва. Летели счастливые часы.
Внушающая Страх просыпалась, я кормил ее, она вновь засыпала. Я смотрел на то, как от дыхания едва колышется ее тело. Я дышал так же, как она, но не так часто. Ее сердце билось быстрее моего. Ее тело было создано для стремительной жизни.
Наконец, я понял, что голоден. Я поднялся посмотреть, ушел ли человек. Он зевал на ходу.
В лучах солнца я смог хорошенько его рассмотреть. Он был из пожарной охраны. Конечно, дождя не было уже три недели, и пожарные самолеты кружили над горами и долинами, патрулируя местность. Очевидно, они заметили дым от моего костра и прислали сюда этого человека с проверкой. Я вспомнил голую утоптанную землю около дерева, очаг из камней, полным золы, щепки, оставшиеся от кровати, и с тех пор решил содержать лагерь в чистоте.
Я приготовил суп из кролика в банке, которую нашел на дне ущелья, приправив его чесноком и корнями ариземы.
У ариземы три больших листа на стебле, ее легко узнать по загнутой полосатой крышечке над каждым.
