Девушка вынула из рукава квадратик кружев, вытерла пальцы, а у меня мелькнула мысль, что мне еще не приходилось видеть монахини с таким изящным кружевным платком. Но я тут же об этом забыл, поскольку рядом с Франческой возникла мать-игуменья.
— Тебе что, больше нечем заняться, как трогать бродячее животное? — прикрикнула она. — Клянусь, ты безнадежная девчонка! Безнадежная!
Лицо Франчески померкло. Она пошла следом за старухой, но оглянувшись на собачку, закатила глаза. Помахала на прощание рукой, и ее пальцы порхали словно бабочки.
Я онемел. Был совершенно раздавлен. И подумал: «Если правильно повести дело, то удастся избавить ее от этой придурковатой старухи и безрадостной жизни затворницы. Я мог бы на ней жениться, купить ей собачку и увезти в Новый Свет».
Да, но потребуется много, очень много времени, чтобы стать опытным моряком. Судя по матросам, которых мы видели в порту, нам с Марко сначала предстояло превратиться в мужчин с грубыми голосами, щетиной на лице и бугрящимися мускулами. И только тогда можно рассчитывать получить место на хорошем корабле. Затем два или три года набираться опыта, прежде чем решиться на рискованное путешествие в Новый Свет. Мы оба замечали пушок у себя над верхней губой, первую поросль на теле и намек на некие формы на длинных, нелепых руках, но из-за плохого питания были костлявыми и казались моложе своих лет. В момент уныния Марко как-то заявил:
— Понимаешь, дурья твоя башка, нам будет за двадцать, когда мы сможем попасть в Новый Свет.
— Плохо, — огорчился я. — Замучаемся ждать.
Марко обвел взглядом оборванных обитателей улицы и добавил:
— Но здесь нас ничто не держит.
— Ничто.
— А ради Нового Света стоит жить.
— Стоит.
Наши мечты о Новом Свете, включавшие счастливо воссоединившихся близнецов, Марко и Руфину, и страстно влюбленных, меня и Франческу, поддерживали нас, когда мы рылись днем в мусорных отходах, а ночью, прижимаясь друг к другу, устраивались спать у чьих-нибудь порогов. Случалось, мы пытались честно заработать, но к тому времени, когда удавалось унять боль в животе, начинало смеркаться и мы успевали лишь вынести засиженные мухами потроха из лавки какого-нибудь мясника или вымести мусор по просьбе бакалейщика. Иногда нам давали несколько медяшек, иногда ничего не платили. И невольно приходилось полагаться на ловкость рук. Мы были грязными, голодными и жалкими — никакого сравнения со здоровенными матросами, карабкающимися на мачты лучших судов. Никто не хотел признаться — это лишило бы нас сил, — но с каждым днем наша мечта становилась все менее реальной.
Как-то утром мы стянули с повозки испанского колбасника сухую копченую салями и устроились на ступенях церкви насладиться трапезой. Мясо всегда приводило нас в оптимистичное настроение.
— Вот что, дурья твоя башка, — начал Марко, — мы можем остаться в Венеции и заработать ту самую награду.
— Награду за книгу? — Я вытер жирные руки о штаны.
— А почему бы и нет?
— Болван, — пихнул я товарища локтем под ребра. — Мы даже не умеем читать.
— Зато умеем держать уши и глаза открытыми лучше, чем кто бы то ни было. — Марко потянулся, скрестил ноги и прислонился к косяку. — Я бы купил Руфине несколько новых платьев. Да что там платьев — целый дом. Скажи, приятно об этом думать?
Мы слышали разговоры о книге на каждом углу. Торговцы болтали о ней с покупателями, слуги шушукались на порогах домов, а по вечерам на темных улицах шептались проститутки. Однажды мы увидели, как из дверей игорного дома вывели голого мужчину. Он прикрывал руками стыд и упрашивал вернуть ему штаны. Тащившим его за руку мотнул головой.
— Скоро мы заберем все твои штаны — и дом в придачу!
— Я достану денег, — хныкал незадачливый игрок.
— Ха! — окинул его презрительным взглядом мучитель. — Ты столько задолжал, что сумеешь расплатиться, если только получишь награду за книгу!
Легенда о книге вновь вынырнула на поверхность, когда в порту объявился турецкий матрос и, едва успев сойти на берег, принялся хвалиться направо и налево. Мы видели, как он собрал у таверны кучку моряков и головорезов. Турок был высокий и смуглый, с густыми усами и копной черных волос. Ходил с обнаженной грудью и носил широкий пояс, поддерживающий его необъятные шаровары.
— Ее привез сюда мой предок, — заявил он. — Тот самый, что тайно переправил в Венецию из Константинополя кости святого Марка. — Он хлопнул себя ладонью по голой груди. — Мой предок! — И продолжал жуликовато: — Кости и книгу спрятали в грузе свинины. Соображаете? Мусульмане никогда бы не стали рыться в таком товаре. Кости и книга прибыли сюда одновременно.
В доказательство он указал на венецианского льва — золотую крылатую статую с раскрытой книгой над входом в базилику Святого Марка, где были погребены священные кости.
— Скажите мне, почему этот лев читает книгу? — Ожидая ответа, турок обводил выпученными глазами собравшихся. Затем широко раскинул руки и прокричал: — Вот в этом и есть разгадка!
Турок ушел в море, а разговоры о книге продолжались и, как и следовало ожидать, перекочевали из матросских таверн в торговые лавки Риальто. Следом за продавцами их подхватили слуги, и таким путем они проникли через задние двери в салоны аристократии. Настал день, когда слухи легли к стопам самого дожа, который немедленно приказал изъять на свет божий кости святого Марка и обыскать могилу.
Никакой книги не нашли, но, учитывая, что ни один другой город не имел с Византией настолько тесных связей, как Венеция, дож и все остальные остались при убеждении — книга спрятана где-то в светлейшей республике. Дож обещал целое состояние тому, кто добудет для него книгу, глашатаи ходили по улицам, звонили в колокольчики и объявляли о щедром вознаграждении. Все только об этом и судачили, и у каждого разгорался аппетит.
Для нас, ничтожнейших из ничтожных, книга являлась предметом пустой болтовни. Мы не умели читать и не отличили бы Священного Писания от записей бакалейщика. Не нам с Марко было заниматься поисками книги, да к тому же у нас и без нее хватало забот: не умереть с голоду и пережить очередной день. Но мы развлекались разговорами о книге и Новом Свете. Как-то вечером, поужинав кожурой апельсина и рыбьими хвостами, мы уселись, свесив босые ноги в тихий канал, и размечтались, как заживем, когда разбогатеем.
— Я получу награду за книгу и куплю дворец в Новом Свете. Руфина будет там почтенной дамой. Слуги станут одевать ее в шелка, а меня — в красные одежды, как сенатора. Я заведу большую конюшню, погреб с изысканными винами, а в кладовой будет столько провизии, что не съесть.
— А я, когда попаду в Новый Свет, — ответил я, — пошлю за нубийкой, чтобы она мне пела. Ты же знаешь, как хорошо они поют. Но я не сделаю ее служанкой — будет завтракать с Франческой и со мной и получит собственную комнату. Когда-нибудь я вернусь в Венецию, принесу сестрам милосердия кошелек золотых и попрошу, чтобы они сказали, кто мои родители.
