— И тем не менее, несмотря на все приписываемые маркизу злодеяния, он, я слышал, пользовался большой популярностью у прекрасного пола, — заметил граф.
— Да, я тоже про это наслышана.
— И чем вы объясняете этот феномен, мудрейшая баронесса? — спросил граф, которого этот вопрос, по-видимому, очень занимал.
— Вы же знаете женщин, граф. Они как мотыльки. Знают, что могут опалить крылышки, и все равно летят на огонь. Возможно, по этой же причине женщины предпочитают порочных мужчин. Видимо, зло завораживает.
— Мысль довольно любопытная. Я бы сказал, даже очень любопытная. Сдается мне, вы попали в самую точку.
Баронесса внимательно посмотрела на своего собеседника.
— Вы полагаете, граф, что с арестом славного капитана гвардейцев немного поторопились?
— Не исключено.
— Вы знаете, у меня тоже сложилось такое впечатление.
— А скажите, баронесса, вы случайно не знаете, кто наследует состояние маркиза?
— Обижаете, граф. Конечно же знаю. Поскольку маркиз так и не успел жениться и обзавестись детьми, все состояние переходит к его единственной сестре, виконтессе Тильзитер.
— Кстати о виконтессе. Я, признаться, был удивлен, увидев ее в монашеском одеянии. Я не знал, что она решила посвятить себя служению Господу.
— Меня ваша неосведомленность нисколько не удивляет, граф. Вы ведь у нас затворник. Буду счастлива сообщить вам об этом первой: буквально на днях виконтесса приняла постриг.
— Вот как? Это интересно. В таком случае деньги отойдут монастырю?
— Принимая во внимание плачевное состояние королевской казны, это вряд ли произойдет. Барон Дор Блю полагает, что король этого не допустит.
Барон Дор Блю вот уже много лет занимал должность королевского казначея, и баронесса знала, что вполне может положиться на суждения своего супруга в вопросах, касающихся денежных средств государства, во всем же остальном она предпочитала советоваться только с самой собой.
— Думаю, — продолжала баронесса, — что со смертью маркиза королевская казна значительно пополнится. Что это вы на меня так странно смотрите, граф? Я сказала что-то лишнее?
— Нет, нет, — успокоил ее граф, — я просто размышляю над сказанным.
Видимо, баронесса тоже сложила два и два, и результат ей не понравился. Она стала белее скатерти, покрывавшей стол.
— Господи, что же я наделала! Барон предупреждал меня, что мой длинный язык до добра не доведет, — воскликнула она, но уже в следующую минуту забыла об осторожности и продолжила тоном заговорщика: — Получается, что смерть маркиза была выгодна королю?
— Из чего вовсе не следует, что король имел к ней какое-то отношение, — заметил граф.
— Да, да, конечно, — поторопилась согласиться баронесса. — Вполне с вами согласна.
Баронесса окинула взглядом собравшихся, чтобы убедиться, что к их разговору никто не прислушивается. Было видно, что она немного не в себе.
— Да не волнуйтесь вы так, баронесса. То, о чем мы с вами говорим, останется строго между нами. Никто ни о чем не узнает. Во всяком случае, от меня.
За баронессу граф не мог поручиться. Баронесса жила пересудами. Таких мышек сыром не корми, только дай им посудачить. Без сплетен их жизнь лишалась смысла. Даже призрак гильотины не заставил бы их отказаться от своего маленького хобби. Граф подозревал, что, стоит им подняться из-за стола, как баронесса тут же с кем-нибудь поделится своим открытием. При всем при том баронесса была далеко не глупа, просто это было сильнее ее.
Решив, что узнал достаточно, граф не стал дожидаться окончания ужина. Сославшись на срочное дело, он извинился перед баронессой и потихоньку удалился. Ему показалось, что баронесса ничуть не расстроилась, а наоборот, испытала облегчение. Но, возможно, это ему только показалось.
7. Аудиенция
Королева сидела в своем любимом кресле, делая вид, что внимает чтице. История о Тристане и Изольде, которые по воле рока выпили не предназначавшееся для них любовное зелье и полюбили друг друга, настолько захватила остальных слушательниц, что они не обращали внимания на королеву, и та могла спокойно предаваться своим мыслям.
Чтицу перебил лакей, явившийся доложить о приходе графа Де Грюйера. Чтица заложила страницу, но королева жестом остановила ее:
— Продолжайте без меня, Маргарита, я приму графа в будуаре.
— Будьте любезны, Мариус, проведите графа в будуар, — велела она лакею, — и проследите, чтобы нам никто не мешал.
— Когда вы попросили об аудиенции, граф, я уже знала, зачем вы пришли, — сказала королева, обращаясь к посетителю, после того, как все требования этикета были соблюдены.
— Ваше Величество на редкость проницательны.
— И тем не менее, я не умею читать в душах других мышей, как это делаете вы. Дорого бы я дала, чтобы этому научиться.
— Ваше Величество ошибается, приписывая мне такие необыкновенные способности. Я просто немного знаком с психологией и не лишен наблюдательности. Вот и все. Никакого колдовства здесь нет, поверьте мне.
— Я думаю вы уже знаете, что произошло.
— Разумеется. Кое-что я знаю наверняка, кое о чем догадываюсь.
— Что же вы посоветуете мне делать?
— Я уже и это успел обдумать, и у меня готова официальная версия этого, — граф чуть было не сказал «преступления», но вовремя остановился, — этого печального инцидента.
— Вы поистине неоценимы, граф. Что бы мы без вас делали? Итак, я вас слушаю. В чем же состоит официальная версия?
— Я думаю, что доктор поторопился с диагнозом. Вскрытие показало, что никакого отравления не было. Маркиз умер от внезапной остановки сердца. Он просто переволновался.
— Но доктор может с вами не согласиться.
— Думаю, что небольшой знак внимания со стороны Вашего Величества сделает его более сговорчивым и поможет примириться с тем, что он совершил ошибку. С кем не бывает?
— Что ж, в таком случае, граф, я принимаю вашу версию. Очевидно, все произошло так, как вы говорите. Некоторые представители так называемого сильного пола панически боятся перемен в жизни. Видимо, маркиз Камамбер был одним из них.
— Ну, раз никакого убийства не было, то нет и убийцы.
— Совершенно с вами согласна.
— Боюсь, что Ваше Величество меня неправильно поняли. Я говорю о графе Пон-Л’евеке, о невинно пострадавшем капитане королевских гвардейцев.
— Ах, да! Бедняга Пон-Л’евек! Я, признаться, совсем про него забыла. Это так эгоистично с моей стороны!
— Это так по-королевски, Ваше Величество!
Королева наклонила голову, давая понять, что оценила замечание графа по достоинству.
