Поток плохо связанных мыслей прекратился. Томми заснул.
Его рука свесилась с кровати, отбрасывая мягкую короткую тень. Блокнотик, выпавший из кармана, белел на полу. С плакатов, которые давным-давно следовало сорвать со стен и отправить на помойку, на Томми пристально смотрели неподвижные глаза умерших людей. Среди них была и Мэрилин Монро — миссис Митфорд внимательно следила за содержанием плакатов, и мало-помалу заменила рок-звезд своими кумирами.
* * *
Томми взбрело в голову извиниться. Он привык извиняться почти за все, потому что хорошо знал вкус вины. Заметив, что Хогарт стоит перед своим распахнутым шкафчиком, и рядом не крутится никого, кто мог бы помешать, Томми подошел к нему.
— Привет, — сказал он.
Хогарт скользнул взглядом и кивнул. Томми не удержался и заглянул в его шкафчик: смятая футболка, коричневый бумажный пакет, пара тетрадей, знакомая распечатка в файловой папке. На дверце — футбольные карточки с фотографиями известных квотербеков.
— Я вчера смотрел, как вы играете, — сказал Томми. — Отлично играете… Я хотел тебе сказать, что вы хорошо играете, но тут высунулась ведьма Стефани и записала меня в статуи. Поэтому я подошел к вам в пиццерии. Чтобы сказать, что… хорошо играете. Извини, что вмешался.
Вот тебе и умение общаться с людьми. «Хорошо играете» просто навязло на зубах.
— Играл когда-нибудь? — спросил Хогарт, проигнорировав «к вам» и извинение.
— О да, — сказал Томми. — В настольный теннис. У меня неплохо получалось, но не настолько хорошо, как вы играете.
Да чтоб ты подавился своим языком, Томми. Что с тобой случилось?
— Настольный теннис, да? — повторил Хогарт, вынимая из шкафчика хрустнувший бумажный пакет.
— Ага, — ответил Томми. — Маленький мячик и ракетки.
— Интересно, — сказал Хогарт, захлопнул шкафчик, развернулся и пошел по направлению к столовой.
— Ты идешь обедать? — спросила Карла, дернув Томми за руку. Откуда она взялась и как давно стояла рядом, Томми не знал.
Томми глянул на часы.
— Иду. У меня полчаса до репетиции.
— Ну так быстрее.
Томми и Карла сели за угловой столик, треснутый посередине. Это было обычное место их троицы, но сегодня не хватало Алекса — он отравился.
— Никотином, — сообщила Карла, гоняя по пластиковой тарелке кочанчик брокколи. — Выкурил почти две пачки, его еще вчера тошнило со страшной силой.
Значит, не было для них никакой постели. Или была, и Карла пытается это скрыть?
— Боже, сюда идет Моран, — шепнула Карла. — Томми, я тебя прошу…
Берт Моран остановился возле Томми, сгреб его обеими руками и заорал:
— Ты т-а-ак вырос, миленький! Вчера еще я видел тебя вот таким крошкой! Вот таким крошкой с двумя длинными ушками! Тебя звали Пиппи и ты рассказывал, как подрачиваешь у дверей женской раздевалки!
Он потрепал Томми по голове и словно от избытка чувств ударил его ладонью по затылку. Томми еле успел подставить руку — иначе впечатался бы носом в свою тарелку, прямо в картошку фри, густо залитую кетчупом.
Ломтики картошки прилипли к локтю.
— Кушай, — ласково сказал Берт. — Кушай, детка.
Все привыкли к развлечениям Берта — он давным-давно выбрал Томми своей мишенью, и следил буквально за каждым его шагом, вычитывал его блоги и все интервью — черпал информацию для шуток.
Привыкли, но каждый раз смеялись. Берт, огромный и нескладный, грузное тело на коротких ногах, почти мультяшный злодей, шутил не смешно, но Томми каждый раз так нервничал и так отчаянно краснел, что шоу никому не надоедало.
— Ну что ты, маленький? — участливо спросил Моран. — Соус размазался? Не переживай, у меня есть еще.
Он поставил обе руки на стол, наклонился и пустил длинную густую нитку слюны в тарелку Томми. Прямо на горку картошки.
— Приятного аппетита.
— Тише, Томми, тише, — шипела Карла и сжимала колено Томми под столом.
Гвоздь программы — взбешенный Томми, жалкий Томми, Томми в поисках справедливости.
Эти припадки случались с ним все реже, но их по-прежнему напряженно ждали.
Томми терял контроль, вскакивал и начинал метаться от стола к столу, выкрикивая бессвязные воззвания против школьного террора: он срывался в хрипоту, краснел и превращался в загнанное животное, повсюду ища поддержки и повсюду встречая только смеющиеся лица.
— Сиди, Томми, — прошептала Карла.
Томми поднял глаза, увидел устремленные на него взгляды, увидел, что Хогарт тоже смотрит в упор, кусая листочек петрушки.
— Спасибо, Берт, — сказал он.
— Не слышу?
Моран даже ладонь приложил к уху.
— Спасибо за соус, — громче сказал Томми.
Берт снова потрепал его по голове и направился к своему столику.
— Хочешь? — спросила Карла, когда он отошел подальше, и подвинула Томми свою тарелку с брокколи.
Томми мотнул головой, сжимая зубы. Еще немного и польются слезы, а показывать их ни за что нельзя. Карла со своей помощью делает только хуже.
Томми пару раз глубоко вздохнул и улыбнулся занемевшими губами:
— Сама жуй свою траву, — сказал он. — Мне не нужно сидеть на диетах.
— Ах, ты! — возмутилась Карла. — А мне, по-твоему, нужно?
Она тоже улыбалась — кризис миновал, Томми справился.
Мало-помалу от их столика отворачивались. Отвернулись Минди и Стефани, жующие листочки салата, Кирк Макгейл отложил мобильник с включенной камерой, Молли Джонсон послала Морану воздушный поцелуй, и Хогарт тоже принялся за еду.
Хогарт первый и закончил с обедом. На выходе он, почти не глядя, швырнул смятый бумажный пакет в мусорную корзину и попал.
Томми выждал несколько минут.
— Пойду выброшу, — сказал он, взял свою тарелку и пошел между столиков.
— Подожди! — крикнула Карла. — А я?..
Она не закончила и тихонько взвизгнула. Расхохоталась Минди, Макгейл присвистнул, а на другом конце зала кто-то привстал, чтобы лучше видеть, как Берт Моран пытается содрать с головы перевернутую тарелку, а кетчуп ползет по его лицу, смешанный со слюной и кусочками остывшей картошки.
— Томми! — почти простонала Карла.
— Митфорд! — рявкнул Моран, отплевываясь.
Выглядел он отвратительно — на щеках и губах красные комочки, волосы слиплись, картофель повис на плечах и воротнике тенниски.
— Сюда иди!
Томми показалось, что рядом взорвался вулкан, и теперь на него с грохотом несется лавина камней. Моран лез к нему, опрокидывая столы и стулья, и был страшен, как обезумевшая горилла.
