Девочка осторожно стряхнула с цепочки и крестика налипшие водоросли.
– Этот крестик для меня на самом деле очень дорог. Ведь я крестилась только в прошлом году, на Святой Земле, а точнее – в Иордане.
– Где? – чуть не хором воскликнули ребята.
– Ну там, где крестился Христос… Мы специально ездили с папой из Иерусалима на Иордан на машине.
– А почему так поздно – только в прошлом году? – спросил Антон. – Нас троих крестили в Дмитровской церкви еще в младенчестве…
Оксана горько усмехнулась.
– Поначалу отец ничего такого не хотел. Его в детстве учили, мол, религия – это все предрассудки для бедных и угнетенных. Но в прошлом году у нас в семье случилось одно несчастье…
Она замолчала и продолжила только после долгой паузы:
– А почему я за вами, как вы выражаетесь, увязалась… Боялась, что вы утопнете! У меня как-никак, первый взрослый разряд по плаванию, а вы… Просто жалко стало глядеть, как вы барахтаетесь в мутной воде, словно щенята.
Мальчишки молча проглотили эти обидные, но увы, справедливые слова. Оксана на самом деле плавала намного лучше их, и это оказалось для всех, и особенно для Антона, неприятным сюрпризом. Впрочем, он очень надеялся скоро отыграться.
– Ладно, не задавайся, – пробурчал он, не отрывая глаз от обрывистого склона берега. – Глядите, сколько оползней! Я же говорил – последняя гроза дел здесь много наделала… Пошли, чего стоим!
Ребята вместе с Оксаной пошли по горячего песку вдоль самого уреза воды, внимательно смотря себе под ноги – так, чтобы не наступить на стекляшку или острый камень.
Высоченный обрыв стал постепенно снижаться, и вскоре вдали появился белый усадебный дом. Он стоял в сотне метров от реки, на крутом склоне, заросшем старыми деревьями. У подножия склона находился прямоугольный, полувысохший пруд. От реки его отделяла неширокая полоса земли, на котором располагалась старая дубовая аллея. Но еще старше были два огромных тополя, которые росли возле пруда. Антон указал на них:
– А это деревья – наши старожилы. ВГ говорит, что их посадил один из князей Голицыных… забыл, как его звали. Вроде бы этим тополям не меньше двухсот лет! А еще старше раскидистый дуб, что растет прямо перед входом в особняк. Ему и вовсе триста лет.
Оксана недоверчиво посмотрела на мальчика.
– Триста лет… это же так много! А кто такой ВГ?
– ВГ – это наш учитель истории, Виктор Григорьевич Садовников, – пояснил Родик. – Мировой мужик! Фанат, каких мало. Всю сознательную жизнь ковыряется во всяких исторических документах, где хотя бы слово сказано о нашем Петровском. Он вроде бы даже книгу написал… Ого!
Ребята остановились, потрясенные тем, что открылось их взорам.
Потоки воды, низвергавшиеся со склона обрывистого берега, буквально смыли в реку мощный пласт земли. И открыли нечто, напоминающее невысокую каменную арку, выложенную из темно-красного кирпича. Без сомнения, это был тот самый подземный ход, о котором Антону рассказывали его родители!
– Вот это да… – прошептал Родик, дрожа от вполне понятного возбуждения. – А я-то думал, что все эти рассказы про петровские лабиринты – бабкины сказки…
Оксана непонимающе взглянула на него, и Родик торопливо пояснил:
– Понимаешь, в отличие от этих двух охламонов я – коренной петровский житель. У меня тут полдеревни родичей. А моя прабабушка – ей сейчас почти сто лет, – обожает рассказывать про дела давно минувших дней. Ну, про житье-бытье в начале века, про князей Голицыных, и про все такое прочее. И про подземные ходы тоже однажды рассказывала. Говорила, что они были якобы вырыты еще при царе-горохе, неизвестно кем и неизвестно зачем, и прячутся там мертвецы… Я, конечно, не больно-то этим рассказам поверил. А ход, оказывается, на самом деле существует!
Антон подбежал к зияющему входу в каменную пещеру и, наклонив голову, заглянул внутрь.
– Плесенью пахнет, – заявил он. – И воздух какой-то мертвый… Блин, ну и дела! Отец говорил, что тогда, двадцать лет назад, вход был наполовину завален землей – так, что он едва смог засунуть туда руку. А когда начал раскапывать землю, то сверху посыпались кирпичи. А сейчас… Да туда же войти можно!
– Наверное, поток дождевой воды попала в ход где-то там, наверху, через какую-то дыру в земле, и промыл его, словно здоровенную трубу, – предположил Тёма, заворожено глядя на манящий каменный свод. – Эх, жаль фонаря у нас нет! Родя, может сбегаешь домой, а? Тебе ведь совсем рядом.
– Ну, уж и рядом, скажешь тоже! – возразил Родик. – Хотя… до дома тетки Марьи и на самом деле недалеко. Ладно, сбегаю. Только вы того… без меня внутрь не лезьте! Я и фотоаппарат заодно захвачу! Со вспышкой!
Повернувшись, Родик побежал назад вдоль берега, направляясь в сторону Попового оврага – через него к деревне вела нахоженная купальщиками тропинка.
– Быстрее возвращайся! – закричал ему вслед Антон.
Его трясло от возбуждения. Вот повезло так повезло! Наверняка никто из петровских жителей еще не узнал о том, что июльская гроза открыла вход в легендарное подземелье – иначе бы здесь уже собралась целая толпа. Так что как ни крути, а они стали как бы первооткрывателями входа в легендарный лабиринт!
Антон победно взглянул на Оксану. На этот раз девочка уже вовсе не выглядела такой же самоуверенной, как прежде. Она опасливо подошла к каменной арке и слегка прикоснулась пальцами к каменной кладке.
– А кирпичи почему-то холодные, – дрогнувшим голосом произнесла она. – Словно сейчас зима…
Антон наклонился и поднял из песка осколок кирпича.
– Даже не верится, что этот кирпич был сделан несколько веков назад, – глухо сказал он. – А ты говоришь – деревня, пыль, ничего интересного…
Оксана пристально взглянула на него.
– Выходит, ты интересуешься историей, Антон?
Тёма нервно усмехнулся и похлопал друга по плечу.
– Антошка ходит у ВГ в любимчиках. Наш Румата Петровский вообще-то краснобай каких мало. Когда выходит отвечать на уроках к доске, заслушаться можно. Ты еще налюбуешься, будет время… Ну что там Лис копается?
Через несколько минут, наконец, вернулся запыхавшийся Родик. В руке он держал старенький карманный фонарь.
– А фотоаппарата тетка Марья так и не нашла, – едва отдышавшись, сообщил он. – Ну что, пошли?
Тёма выхватил у него из руки фонарь.
– Что значит – пошли? – сурово сдвинув брови, спросил он. – Все четверо, что ли? Да вы посмотрите как следует – ведь кирпичные своды держатся на одном честном слове! Наверное, они уцелели только потому, что опирались на завалы земли. А сейчас эту землю вымыло. Только кашляни – и кирпичи посыплются на голову! Нет, идти надо одному… А значит, пойду я.
