– Древняя стоянка охотников – это, конечно, интересно. Но при чем здесь ваша деревня? Она-то, надеюсь, появилась на свет не три тысячи лет назад?
Антона немного задел насмешливый тон девочки.
– Нет. Петровскому около пятисот лет, не больше.
– А-а… То-то я вижу, что здесь жуткая пылища! А это, оказывается, не простая грязь, а пыль веков…
Тёма открыл глаза и злобно уставился на Оксану.
– Хватит, поговорили! – воскликнул он. – Свободна. Ишь какая язва нашлась… Пыль ей наша, понимаете, не нравится! Да у нас в Петровском пыли раз в сто меньше, чем в вашей драгоценной Москве! А воздух в лесу такой, что закачаешься. И вообще, катилась бы ты…
Оксана обиженно вздернула нос и, резко повернувшись, пошла вдоль берега к своему надувному матрасу, одиноко лежавшему среди густой травы.
– Вот так-то, Дон Жуан несчастный – хохотнул Тёма, глядя на расстроенного Антона. – Распушил хвост, как павлин, а толку-то? Ты бы еще ей про поджог старой школы рассказал! Эта зазнайка вообще-то права – нет в нашем Петровском ничего особенного. Подумаешь, стоянка древнего человека… Маловато будет!
– А как насчет подземного хода? – ощетинился Антон.
Двое друзей удивленно уставились на него.
– Отец мне как-то рассказывал про него, – пояснил Антон. – Мол, когда они с матерью переехали в Петровское лет тридцать назад, то однажды пошли купаться на ту сторону реки, на маленький пляж, что находится на берегу прямо под голицынской усадьбой. И там, на склоне обрыва, они увидели что-то вроде каменной арки, уходящей под землю.
– Что-то не видел я там никакой арки, – засомневался Тёма. – Мы с отцом там, ддпод обрывом, несколько раз рыбу ловили. Ершей наловили килограммов пять! А когда я зацепил крючок за корягу, то полез в воду и здорово распорол ногу стекляшкой от разбитой бутылки. Стекла там еще больше, чем ершей! А вот никакого подземного хода я не видел.
– Так его землей давным-давно засыпало! – объяснил Антон. – Отец говорил, что много лет назад над Петровским разразилась жуткая гроза. Дождь лил, как в тропиках, целых пять дней. На берегах Москва-реки сразу же появились оползни. Вот один из таких оползней и завалил вход в…
Антон внезапно замолчал.
– Ребята… А вдруг давешняя гроза этот подземный ход снова открыла? – с энтузиазмом воскликнул он. – Вы посмотрите на тот берег – да там полным-полно оползней! Говорят, клин клином вышибают. Айда поплыли, посмотрим?
Родик присел и, посмотрев на коричневую, покрытую мусором реку, выразительно покрутил пальцем у своего виска.
– Да ты что, Антошка, совсем свихнулся? Поплывешь там, как же… Да это словно головой в сортир нырнуть. Уж лучше пешком по мосту обойти. Правда, это километра два будет, да еще по такой жаре…
Антон хмыкнул.
– Ну да, охота ноги белые ломать… Вы как хотите, а я сплаваю, погляжу. Подумаешь, что я в грязной воде не купался, что ли?
Он сделал несколько разминочных упражнений, а затем с воинственным кличем побежал к реке. Родик и Тёма без колебаний последовали за ним. Оба вовсе не горели желанием искупаться в мутной жиже, но не могли же они оставить друга в опасности?
Трое друзей уже подплывали к противоположному берегу, когда Родик, обернувшись, крикнул:
– Эй! За нами кто-то плывет!
Глава 4. Двадцать метров страха
Антон и Тёма обернулись. Солнце уже высоко поднялось в небо, и его горячие лучи, отражаясь от маслянистой поверхности воды, били им прямо в глаза.
– Неужели, Лёнька сподобился на такой подвиг? – встревожился Тёма. – Да он же плавает, словно колун… Глядите, прямо на него плывет целое бревно! Как бы Книгочей того… Эй, Лёнька, ты куда глядишь? Быстрее плыви, быстрее!
Но призыв Тёмы остался без ответа.
Антон нахмурился. Из всего АРТ он плавал лучше всех. И хотя силы были уже на исходе, он крикнул:
– Ладно, плывите к берегу, пока сами не утонули! А Лёньку я как-нибудь дотяну до мелководья! Ну и тип! У реки живет, а плавает хуже головастика…
Антон развернулся и поплыл назад кролем. Полупогруженное в воду бревно угрожающе надвигалось на Лёньку, но тот словно бы ничего не замечал.
– Ныряй! – завопил изо всех сил Антон, чувствуя, что не успевает.
Пловец повернул голову – и сразу же исчез в желтых волнах. Спустя пару секунд на месте, где он только что находился, черной акулой проплыло здоровенное бревно.
Антон рванулся вперед. Никогда в жизни он не плавал так быстро, и наверное, мог бы установить сейчас мировой рекорд среди юниоров. Но впереди не было ничего видно, кроме волн и плывущего вниз по течению мусора.
– Лёнька! – завопил он, чувствуя, как душа стала уходить куда-то к пяткам. – Лё-ёнька-а-а!
И тут неожиданно рядом с ним среди волн появилась мокрая голова… Оксаны!
– Ой! Мне показалось, что это Лёнька поплыл за нами! – воскликнул Антон и широко открыл от удивления рот. Тотчас коварная волна напоила его мутной водичкой с пучком вырванного с корнем пырея.
Оксана сделала вокруг него круг.
– Ну, где твое подземелье? – сердито спросила она.
Антон выплюнул изо рта горькую траву.
– А ты откуда про подземелье знаешь?
– Ничего я не знаю! Просто ты так орал… Вот я и услышала.
Антон смутился. Развернувшись, поплыл к берегу, стараясь поразить девочку своим хорошо поставленным кролем. Но Оксана без видимого труда сумела опередить его на целый корпус.
Тёма и Родик молча наблюдали за поражением своего лидера. На их лицах легко было прочесть горькое: «Э-эх, кому проиграл! Девчонке проиграл!»
– Осторожней выходи из воды, – предупредил Родик, когда Оксана подплыла к небольшой песчаной отмели. – Тут битого стекла, что звезд в небе… Тошка, ну и видок у тебя, ха-ха! Ну, просто водяной какой-то!
Антон непонимающе взглянул на друга. Оксана тоже повернулась – и звонко расхохоталась.
Антон машинально поднял руку, и снял с головы здоровенный пучок водорослей.
– На плече… – продолжал давиться от смеха Родик. – На правом… Ну, просто матрос с разбитого корабля!
Антон с проклятием сбросил с правого плеча рваную тряпку, в которой без труда можно было угадать отслужившую свой срок детскую матроску. Не выдержав, он и сам рассмеялся.
– Да, здорово мы поплавали, – криво усмехаясь, сказал он, выходя вслед за девочкой на песчаный берег. – И чего это мне в голову стукнуло лезть в это… то есть, эту грязюку? Наверное, голову напекло.
– А ты, Оксана, чего за нами увязалась? – подозрительно спросил Тёма.
Родик хмуро посмотрел на девочку.
– Вот именно – увязалась! Могла ведь утонуть. Да и крестик свой золотой в такой грязной реке запросто могла потерять. Небось, он дорогой, не то что наши, простенькие?
