Ярослав наклонил голову и, глядя в пол, негромко сказал:
– С Божией помощью, надеюсь, скоро…
Однако архиерея такой ответ не устроил:
– Понятно, что с Божией помощью. Я спрашиваю, венчать тебя когда будем? Нашел кого-нибудь?
– Пока не нашел… – еще тише ответил Ярослав.
– Вот как! – уже чуть раздраженно сказал архиерей. – Мы же с тобой месяц назад говорили. Сроку я тебе давал два месяца, а у тебя подвижек никаких!..
– Простите, Владыко, – Ярослав совсем смутился. – Не получается вот так, сразу…
– Что? – Преосвященный рассердился уже всерьез. – «Не получается вот так сразу?!» Если ты жениться даже не можешь, то что ты вообще можешь-то? В общем, смотри, месяц у тебя остался. Не женишься – не будет тебе ни хиротонии, ни мангазейского прихода. Можешь потом хоть до седых волос кадило подавать.
– Благословите, – тихо ответил Слава.
Преосвященный раздраженно дернул кистью руки, давая понять, что разговор окончен.
Весь последующий день прошел для Ярослава как в ядовитом чаду. Священническая служба была его мечтой, он не представлял, что сможет жить как-то иначе. Понятие «счастье» для него было тождественно понятию «хиротония», и вот сейчас его мечта оказалась на грани катастрофы… Из-за какой-то свадьбы!
Мозг начал судорожно работать, перебирая всех знакомых женщин и пытаясь понять, женитьба на ком была бы если не радостна, то хотя бы минимально приемлема… И очень скоро его выбор остановился на Елене Черновой, с которой он был достаточно давно знаком или даже дружен.
Лена всегда была ему симпатична – образованная, умеющая «умно» поговорить и при этом считающая себя верующей и иногда даже заглядывающая на богослужения, она выгодно отличалась как от приходских обитательниц, так и от знакомых ему студенток. Познакомились они во время очередных интеллигентских посиделок. Слава прекрасно помнил этот момент. Он зашел в квартиру с мороза, в покрывшейся инеем дешевой меховой шапке, весь пропахший смогом зимнего города. В прихожей стоял его знакомый, историк-аспирант, о чем-то увлеченно беседовавший с приятной молодой женщиной, одетой простенько (так, кофточка-юбочка), но не безвкусно. Кофточка была именно кофточкой, а не безполым интеллигентским свитером в катышках, достаточно обтягивающей для того, чтобы дать понять окружающим, что под ней скрывается годное женское тело, но не настолько обтягивающей, чтобы это было неприличным. Примерно так же обстояли дела с юбкой. Косметики на лице, по обычаю второй половины 1980-х годов, было немало, но все же не сверх меры.
– О, Слава, привет! Рад тебя видеть! – знакомый аспирант протянул ему руку. И, повернувшись к своей собеседнице, сказал:
– Лена, знакомься: это Ярослав, молодой, но удивительный человек, диакон у иркутского епископа!
– Иподиакон, – поправил его Ярослав.
– Ну, в общем, он! – с улыбкой продолжил аспирант. – Ярослав, это Лена, служительница печатного слова!
– Просто работаю в типографии, – с улыбкой пояснила она.
– Ярослав, – сказал Слава и протянул руку.
– Елена, – улыбаясь, она чуть сжала его руку своими тонкими женскими пальцами. – Рада знакомству! Никогда не была знакома ни с кем из церковных людей…
Аспирант ухмыльнулся и ушел на кухню. А они продолжили разговор. Скованность, присутствовавшая вначале с обеих сторон, постепенно ушла. А к концу вечера Ярослав даже взял ее номер телефона.
С тех пор они стали изредка общаться, иногда – вдвоем, наедине. Он даже бывал у нее в гостях. Обсуждали книги, разные животрепещущие общественно-политические вопросы, он немного рассказывал ей о церковных делах, и под его влиянием она стала несколько чаще захаживать в храм – хотя это по-прежнему случалось редко. Тем не менее романтические отношения между ними не складывались, или, точнее, почти не складывались.
Причин тому было несколько. Во-первых, она была старше Ярослава на восемь лет, и поначалу ему это казалось непреодолимым препятствием для возникновения серьезных отношений – а несерьезные в то время он, горящий религиозным рвением юноша, в принципе считал недопустимыми. Во-вторых, она уже успела побывать замужем и развестись, а в качестве напоминания о былой семейной жизни у нее осталось двое маленьких детей, что тоже существенно снижало градус возможной романтики. И Ярослав знал, что хотя женитьба священнослужителей на разведенных женщинах на практике допускается, но по канонам это все-таки запрещено. Поэтому Ярослав предпочитал рассматривать взаимоотношения с ней исключительно как дружеские.
Что же до Лены, то Слава ей был симпатичен, но не более того. Ее также смущала его молодость, и к тому же, как и большинство советских женщин того времени, переживших развод, она была весьма невысокого мнения о собственных брачных перспективах. Замуж за него – молодого и интеллигентного? Неужели он не сможет найти никого получше? «Не смешите меня!» Впрочем, по этой причине ее могло бы устроить интимное общение без брака. Но Лена прекрасно видела, что хотя она и нравится этому странному церковному юноше, но перспектива такого рода связи («блуда, как у них говорят») его пугает. И потому решила ограничиться «просто дружбой». Уставших от «серых будней» интеллигентов, падких на кроватную романтику, в Иркутске было достаточно, и ввязываться в какую-то странную историю с этим церковным мальчиком ей было совсем не обязательно. А так… Приходит пить чай, таскает какие-то книжки, с ним интересно поговорить…
– Чем плохо? – спрашивала она себя, улыбаясь, и мысленно отвечала: «Ничем!»
Вероятно, их дружба так бы и оставалась всего лишь дружбой, если бы не внезапно возникшая на горизонте хиротония Ярослава.
На следующий день после неприятного разговора в алтаре Слава, не откладывая, решил сделать предложение Лене. Ничего лучшего все равно не было, ну а то, что она разведенная и с детьми – он будет не первым попом в Патриархии, который женат на разведенной. В конце концов, окончательное решение все равно принимать архиерею, а его дело – отыскать себе невесту.
В тот же вечер, предварительно позвонив, он навестил Лену. Обычная встреча, улыбки, чай… И совсем необычный разговор. Ярослав описал ей суть дела, присовокупив к этому, что она, мол, ему всегда нравилась и что если она согласна, то буквально в ближайшее время может стать его женой.
Естественно, Лена была таким предложением шокирована. Естественно, она попросила у него время на размышление. Естественно, на следующие сутки она сама ему позвонила и сказала, что согласна, ибо по-другому и быть не могло. Да, она действительно никогда не думала всерьез о том, чтобы выйти замуж за Ярослава, и уж тем более не была в него влюблена. Но при этом прекрасно понимала, что с каждым годом ее шансы выйти замуж, да еще и за хотя бы относительно приличного человека, стремительно тают. На всякий случай решила поговорить с мамой (которая ее саму когда-то воспитывала без отца) и получила вполне ожидаемый ответ:
– Не дури, дочь! Любовь-нелюбовь, но кто тебя с детьми возьмет? А тут молодой муж, да еще и сама же говоришь, что им жениться только один раз можно… Непьющий, негулящий, молодой, с каким-никаким, а заработком – что тебе еще надо?
