– Хорошо, Локлейн, – решился наконец священник. – Если вы ручаетесь, что это был несчастный случай и что вы не делаете это в корыстных целях, я соглашусь.
Локлейн поднялся со стула.
– Спасибо, Деклан. Не могу вам передать, какой камень свалился у меня с плеч.
– И еще кое-что, пока вы не ушли, Локлейн. Как там Тара? У него перехватило дыхание, и возникло такое ощущение, будто его ударили кулаком в живот. Но ему удалось ответить удивительно ровно:
– Она ушла от меня, Деклан. Сбежала на континент с Кристофером Колдвеллом через год после вашего отъезда.
– Простите, – извинился священник. – Не удивительно, что у вас такой вид, будто вы немало пережили.
– Австралия – довольно жесткая страна, знаете ли. – Он сдержанно улыбнулся и поспешил перевести разговор на другую тему, пока отец Бреннан не успел задать другие неудобные вопросы. – Но теперь ближе к делу, отец. Доктор уже передал нам тело, люди из похоронного бюро занимаются им. Я уже договорился о катафалке и цветах, вам осталось лишь назначить время. Как скоро могут состояться похороны?
– Учитывая ситуацию и погоду, чем скорее, тем лучше. Если не поторопиться, земля совсем замерзнет, и вам придется ждать несколько дней. – Мы не можем позволить себе ждать, – заявил Локлейн. – Я даже не уверен, что мы в состоянии оплатить счет за отель.
Отец Бреннан покачал головой.
– Не думал, что дело зашло так далеко. Хорошо, я вызову гробовщика с сыном прямо сейчас. Вы будете готовы к полудню?
– Да, я смогу. Надеюсь, что и Мюйрин успеет.
– Сходите, отдайте указания гробовщику, а я буду ждать вас здесь.
– Тогда до встречи. Спасибо вам, Деклан, – сказал Локлейн, пожимая священнику руку.
Глава 4
Посетив церковь Святого Франциска, чтобы договориться с отцом Бреннаном о похоронах Августина, Локлейн вернулся к гробовщику так быстро, как только смог, а потом отправился в отель, чтобы рассказать Мюйрин о приготовлениях и забрать личные вещи Августина у управляющего, мистера Бернса.
– Видите ли, она бы не вынесла никаких напоминаний о нем, – соврал Локлейн, забирая чемоданы. – Так что, думаю, я пожертвую его вещи на благотворительность.
Сдав вещи и драгоценности в ломбард, он выручил кое-какие деньги и смог заплатить гробовщику, а также оплатить счет за отель и погасить долги, которые они успели наделать в Дублине за последние два дня. У него осталось еще на одну ночь в гостинице и на обратную дорогу в Эннискиллен, а также на проживание и питание там.
Еще раз все пересчитав, он снова усомнился в том, как сможет всем этим управлять. Но с этим уже ничего не поделаешь. Скоро он все равно должен будет что-то сказать Мюйрин. Но не сейчас. Не до похорон.
Локлейн вернулся в «Гресхем» и оплатил счет. Он спросил управляющего, не будет ли тот любезен придержать за ним комнату до вечера, чтобы Мюйрин могла отдохнуть после службы перед отъездом.
Мистер Берне оказался еще предупредительнее.
– Можете пробыть здесь до шести. Мне очень жаль, что так получилось. Был рад оказать вам услугу.
Локлейн дружески пожал старику руку.
– И гораздо большую, сэр, чем вы думаете.
– Если вы настаиваете на том, чтобы пойти со мной, дорогая, наденьте на себя все, что можете унести, – сказал Локлейн. – Ну, давайте же, доставайте самые теплые платья, и шали, и самую теплую муфту.
Мюйрин открыла один из чемоданов и, достав со дна платье, даже не глядя сложила остальную одежду аккуратной стопкой.
– Это мое самое теплое платье. Коричневое подойдет? Боюсь, у меня нет ничего черного.
– Под плащом будет вполне нормально, – заверил ее он. – Он-то черный.
Он проследил за ней, пока она скрылась за ширмой, чтобы переодеться.
Вернулась она всего через пару минут. На ней было дорогое вельветовое траурное платье, отделанное небольшими черными ленточками у горловины и на запястьях, а спереди украшенное кружевным жабо.
– У меня еще есть черная шляпка, вон в той шляпнице, – сказала она, обходя груду чемоданов.
– Хорошо, – ответил он и нагнулся, чтобы проверить ее сапожки. – Эти тонковаты. У вас есть что-нибудь поплотнее?
– Мои старые, в которых я ходила в дальние прогулки в Финтри. Они немного износились, но я совсем недавно поставила новые подметки.
– Давайте посмотрим.
Она порылась в одном из чемоданов, где были сложены самые ценные вещи из ее прежнего дома, и протянула ему сапожки.
– Немного начистить их и будут в самый раз, – сказал он и выглянул в коридор позвать чистильщика обуви.
Конечно, ему не хотелось, чтобы на похоронах Мюйрин походила на бедную вдову, но в то же время он не хотел, чтобы она замерзла.
Сапоги развеяли его сомнения относительно напыщенности Мюйрин. Его первое впечатление о ней как о высокомерной особе и второе – когда она спустилась поужинать в вечер своего приезда в вызывающе коротком платье как о разодетой кукле – оказались ошибочными. У нее твердый характер, и он должен использовать его в своих целях.
Он чувствовал свою вину за то, что заманивал ее в ловушку, но, как он сказал отцу Бреннану, не ради себя одного он хотел поправить дела в поместье Колдвеллов. В Барнакилле было более ста жителей. Он знал, что все они задолжали, ведь последние годы были нелегкими для всех. Он просто обязан был для всеобщей пользы свести концы с концами.
– Я готова, – объявила она спустя какое-то время, выпрямляясь и проверяя, хорошо ли затянула шнурки и завязала ленточки шляпки на подбородке.
И снова Локлейн очень удивился, что она так быстро собралась, и сделал вид, что ему нет никакого дела до ее прически и одежды. На ней практически не было никаких украшений, кроме обручального кольца.
– Идем.
Он надел шляпу и взял ее за руку. Они быстро спустились по ступенькам, надеясь миновать вестибюль, избежав любопытных взглядов посторонних глаз. Он рассчитывал, что коляска уже ждет их снаружи, как он и приказал.
На улице теплее не стало, и земля под ногами угрожающе покрылась льдом. Локлейн почувствовал, что Мюйрин поскользнулась, и быстро подхватил ее.
– Спасибо, – запыхавшись поблагодарила она, уже после того как с трудом вскарабкалась на место, к которому он аккуратно ее подсадил. Она протянула ему руку, когда он поскользнулся на покрытой льдом металлической ступеньке. У нее крепкая хватка, отметил он, поднимаясь и садясь рядом с ней.
Он знал, что должен был сесть наверху, рядом с извозчиком, поскольку на самом деле был лишь немногим больше, чем прислуга. Но, протянув руку, Мюйрин дала ему понять, что он должен сидеть внутри, рядом с ней.
Во всяком случае, снаружи было ужасно холодно. В том, что он получит воспаление легких, хорошего мало. Очевидно, ей нужно было его тепло. Она крепко прижалась к нему и заметила:
