Не успел уйти Лёшка, как с работы вернулся папа. Мама тотчас поспешила рассказать ему о визите странного врача. Через несколько минут папа, задумчивый и озабоченный, вошёл в мою комнату и, поглядев на меня, гордо и одиноко возлежавшего на полу, произнёс:
— А знаешь, Михаил, пожалуй, ты прав. С Суворова нужно брать пример немедленно, иначе можно опоздать. Вот что, Таня, — добавил он, обращаясь к маме, — я тоже хочу спать на полу и обливаться холодной водой.
Мама охнула и убежала на кухню пить валерьянку. А мы с папой ещё долго обсуждали, как нам стать здоровыми и сильными.
На ночь мама напоила меня чаем с малиновым вареньем и уговорила перейти на кровать.
— Когда выздоровеешь, — пообещала она, — я сама буду стелить тебе на полу и обливать ледяной водой из ведра.
Я ведь тоже хочу, чтобы мой сын был здоровым и знаменитым.
И почему-то засмеялась. От гордости за меня, наверное.
Как мы ходили в цирк
В той четверти, когда меня назначили старостой, я так хорошо стал учиться, что даже закончил её на одни четвёрки и пятёрки. Когда я показал дневник с оценками папе, он очень удивился.
— Вот это да! — сказал он маме. — А наш-то, оказывается, молодец. Соображает. Так, глядишь, к одиннадцатому классу и медалистом станет.
Мама ласково улыбнулась мне, а папа благодушно добавил:
— Слушай, Михаил, а ведь тебе за успехи премия полагается. Как думаешь?
Я, конечно же, возражать не стал.
— Выбирай, чего душенька пожелает, — предложил папа.
— Может, чего-нибудь вкусненького хочешь? — спросила мама. — Тортика, пирожных?
— Нет, — мужественно отверг я заманчивое предложение. — Это неинтересно. Съел — и забыл. Я хочу, чтобы память осталась.
— Может быть, тебе какую-нибудь новую компьютерную игру купить? — высказал идею папа.
Я поморщился:
— Нет, не надо. Хочется чего-нибудь необычного.
Родители в растерянности переглянулись. Потом папа снял очки и, рассеянно протерев их платком, спросил:
— А может, наручные часы?
— Зачем? У меня же мобильник есть.
— Или новый портфель?
— Ну уж нет, — запротестовал я. — Не хочу на премию портфель.
— Н-да, — согласился папа, — портфель и правда как-то неинтересно. Он ещё немного подумал и сказал: — Раз тебе так трудно угодить, выдам-ка я тебе денежную премию, а уж ты распорядишься ею по своему усмотрению. Договорились?
— Договорились.
Я стал думать, что мне купить на эти деньги. Думал-думал, даже голова заболела. Так и спать лёг, ничего не придумав. А назавтра подхожу на перемене к Лёшке и так небрежно спрашиваю:
— Слушай, Лёшка, если бы у тебя были деньги, что бы ты с ними сделал?
— Смотря сколько, — сдержанно ответил Лёшка, мастеря из тетрадного листа самолётик.
— Ну, к примеру, рублей триста.
Лёшка на миг задумался, потом сказал:
— Я бы мог купить себе книгу с различными головоломками — это раз. Походный фонарь — это два. Ещё я бы купил себе складной ножик — это три. А в-четвёртых, — он хитро посмотрел на меня и, широко улыбнувшись, крикнул: — Я бы сходил в цирк!!!
Он запустил самолётик к потолку. Тот сделал несколько плавных виражей и упал за батарею.
— Вы что, в цирк собираетесь? — подошёл к нам Борька Смирнов.
Мне Лёшкина идея, признаться, пришлась по душе.
— А здорово ты про цирк придумал! Давай сходим, — сказал я.
— И я с вами, — вставил Борька.
— Но у меня денег в обрез, — предупредил я. — Вы же свои золотые запасы в компьютерном клубе профукали, а у меня на три билета не хватит.
— Ничего, — беззаботно ответил Борька. — Вы с билетами идите, а я так мимо контролёров постараюсь проскочить.
— А получится? — засомневался я, глядя на его упитанную физиономию.
— Должно. Ребятам удавалось.
— Ну-ну, — неопределённо сказал Лёшка. — Посмотрим.
На следующий день, а это был первый день каникул, мы отправились в цирк. Доехали до нужной остановки и ещё издали увидели большой купол и много людей у входа.
Борька заметно волновался — он, видимо, впервые шёл «зайцем» на представление.
Мы подошли к цирку. Возле круглых тумб с афишами продавали всякую всячину: разноцветные шарики, клоунские носы и уши из красного поролона, дуделки и свистелки, сладкую вату. Вокруг цирка катали маленьких детей на лошадях и пони. Нам хотелось рассмотреть всё как следует, но мы решили поспешить, чтобы не опоздать на начало представления.
Мы подошли к главному входу и приготовили билеты.
— Ну дуй вперёд, — напутствовал Лёшка Борьку. — Да на нас-то не оглядывайся без конца. И не трусь. Как говорится, будь смелей — быстрей повесят.
Борька, как ящерица, ловко юркнул в толпу.
— Мальчик, куда ты? Где твой билет? — вдруг услышали мы с Лёшкой.
Вместо ответа Борька показал на толстую тётку, шедшую перед нами.
— Это ваш мальчик? — спросила её контролёрша.
— Вот мой мальчик, — засмеялась женщина, и из-за её спины выдвинулся коренастый дядя с бородой.
— Так с кем же ты? — стала допытываться контролёрша у Борьки.
Он опустил голову и промолчал. Мне стало жалко его, и я, протолкавшись вперёд, сказал:
— Понимаете, мы втроём хотели пойти в цирк, но денег у нас хватает только на два с половиной билета. А представление посмотреть очень хочется. Не выгоняйте его, пожалуйста.
Лёшка тоже просящим взглядом, как дворняжка на повара, уставился на контролёршу.
Контролёрша неожиданно улыбнулась и сказала тихонько:
— Ну ладно уж, проходите. Только не балуйтесь и чужие места не занимайте.
— Спасибо! — закричали мы и поторопились к гардеробу.
Сдали верхнюю одежду и принялись по фойе прохаживаться. А в душе птицы пели — так всё здорово устроилось!
Прозвенел звонок, и мы помчались разыскивать свои места. Как и следовало ожидать, наши с Лёшкой кресла были свободны, а вот Борьке сесть было некуда.
