Я присел на кровать и стал думать, что делать. Если признаться маме, что заболел, тогда я останусь дома, что, конечно, хорошо, но зато придёт врач. А если не признаюсь, то придётся идти учиться, но тогда удастся побегать по снегу. Я ещё не успел решить, что мне делать, как в комнату вошла мама. Увидев меня, она воскликнула:
— Ой, Мишук, ты что это такой красный?
— Не знаю, — пожал я плечами.
— У тебя, наверное, температура, — встревоженно сказала она и приложила ладонь к моему лбу.
— Ну точно, — расстроилась мама и скомандовала: — А ну в постель! Вот градусник, а я сейчас же вызову врача.
Что ж, как и было приказано, я улёгся в постель и стал ждать.
Скоро пришёл большой весёлый дядька и с порога заорал:
— Ну что, братец, наелся снегу?
— Нет, не наелся, — помотал я головой.
— Ну так иди ещё поешь, — громко засмеялся врач. — Так, глядишь, всю зиму и проваляешься в постели.
Мама от такого напора даже растерялась, стоит, помалкивает.
— А ну-ка вылазь из-под одеяла, — приказал он, подходя ко мне и потирая руки.
— У него температура, — вступилась за меня мама.
— Не мешайте, мамаша, — обернулся к ней врач. — И так уже всё испортили. Нежите, лелеете, а потом, чуть ножки промочил, воспаление лёгких. Надо с Суворова пример брать. Знаешь такого? — спросил он у меня.
— Знаю.
— Вот он на досках спал, зимой без шинели ходил и снегом по утрам растирался.
— Так то Суворов, — протянул я.
— А ты чем хуже? Он ведь тоже не сразу знаменитым Суворовым стал. Сначала был слабосильным, болезненным мальчуганом, но потом это ему надоело, и он поставил себе цель иметь железное здоровье и добился своего! Крепким человеком и прославленным полководцем стал.
Мама спросила:
— Это что, вы хотите, чтобы мой сын голым на улицу выскакивал и по сугробам прыгал? Так вас понимать?
— Вот именно! — обрадованно воскликнул врач. — Закаляться, закаляться и ещё раз закаляться. Чтобы не было этих мокрых носов и старческих кашлей.
— Нет, я противница таких крайних мер, — категорическим тоном возразила мама. — Несколько раз я встречала в научной литературе пример того, к каким плачевным результатам приводит необдуманное закаливание.
— Вот именно — необдуманное, — врач поднял вверх палец и, посмотрев на маму, добавил: — А вам бы как раз и подать пример сыну.
— Да ни за что на свете! — воскликнула мама. — Я ужасно боюсь холодной воды.
— Мой вам совет: привыкайте к ней сами и приучайте сына. Холодная вода — великий лекарь. Но помните: важным условием закалки является постепенность. А мне пора к другому больному. К сожалению, люди не хотят жить в единении с природой. Надеются, что лекарства сделают их здоровыми.
Мама проводила доктора до дверей и, спохватившись, спросила:
— Так что, вы никакого рецепта нам не выписали?
Врач уставился на неё и после многозначительной паузы спросил:
— Я для чего битых полчаса долдонил вам об одном и том же?
Мама растерянно молчала.
— Постельный режим и много жидкости. Болезнь закончится естественным путём, — буркнул он и вышел.
— Мам, каким-таким естественным путём закончится моя болезнь? — порядком струхнув, крикнул я маме, едва заслышав щелчок закрывшегося замка.
— Выздоровлением, надеюсь, — ответила она, возвращаясь в комнату, и после короткого раздумья добавила: — Какой странный врач. Надо позвонить в поликлинику и выяснить, действительно ли он тот, за кого себя выдаёт.
А мне, по правде говоря, врач понравился. И советы его мне тоже понравились. Я тут же, недолго думая, сбросил на пол подушку, одеяло и простыню.
У мамы испуганно округлились глаза:
— Ты что?
— Всё, теперь буду спать на полу, — прокряхтел я, пытаясь выволочь на пол матрац, — и водой холодной обливаться.
— Ты спятил? — спросила мама. — Кто же начинает закаливаться зимой? Это делают летом.
— Ну не могу же я ждать целых полгода, — сварливо ответил я и улёгся на полу.
Мама, глядя на меня, покачала головой:
— Придётся вызвать другого врача.
— Зачем? — подскочил я.
— Потому что температура повлияла тебе на голову.
— Эх, мама, — сказал я с огорчением, — хорошо бы раньше повлияла. Я бы уже наполовину Суворовым стал.
— Но ты Клюшкин! — в отчаянии воскликнула мама.
— К сожалению, — мрачно признав её правоту, скрючился я на полу.
В прихожей прозвенел звонок. Оказалось, это примчался Лёшка.
— Здорово! — румяный, в облаке морозной свежести, ворвался он ко мне в комнату. — Ты чего сегодня в школу не пришёл? Заболел, что ли?
— Ага.
— Ну ты нашёл время! Горка такая здоровская, а он на кроваточке полёживает, как какой-нибудь дохлый старикашка.
— Сам ты старикашка, — обиделся я. — Если хочешь знать, я с сегодняшнего дня закаливаться начну и на полу спать.
— То-то я смотрю, ты на полу валяешься, — вытаращил глаза Мишка. — А зачем это?
— Как Суворов, — коротко и важно ответил я.
— Ух ты! — восхитился он. — Слушай, Мишка, так ведь и я хочу, как Суворов.
— Кто тебе не даёт? Придёшь домой и бухайся на пол.
— Да, хорошо тебе говорить, а мне мама не разрешит.
— Спи у меня, — великодушно предложил я.
— А твои не заругают? — опасливо повёл он глазами в сторону кухни, где мама готовила обед.
— Не беспокойся, мои родители люди образованные, войдут в твоё положение.
— Правда? — обрадовался Лёшка. — Классно! Можно, я прямо сегодня у тебя спать начну? Я сейчас домой позвоню.
Он набрал номер телефона и спросил:
— Бабуль, ты?
Видно, Лёшкина бабушка подтвердила, что она слушает.
— Ты это, бабуль, — быстро заговорил Лёшка, — скажи папе с мамой, что я сегодня домой не приду ночевать. Почему? Мы с Мишкой будем на полу спать. Как Суворов.
Он широко улыбнулся, посмотрев на меня.
— А? Да нет, не у Суворова, а у Клюшкина. Мишку знаешь? Ну вот, у него.
Лёшка мученически закатил глаза, всем своим видом демонстрируя, что бабушкины расспросы действуют ему на нервы.
— Как это где будет спать Суворов? Теперь уж нигде. Почему? Так помер же он. Когда? Да почём я, бабуль, знаю? Меня на похороны не приглашали… Ну не учился он в нашем классе, бабуль… Это вообще дяденька, понимаешь? Военный… Да ничего ему от нас не надо. Говорю тебе, он помер давно… Клюшкин? Клюшкин жив. Вот сидит передо мной и улыбается. Привет тебе передаёт… Да почему от Суворова-то? От себя. Я же объясняю тебе, что Суворов помер давно… Отчего? Ну откуда мне знать? Я же, бабуль, не вундеркинд… Почему спать на полу? Так надо, бабуль, так надо, — Лёшка подмигнул мне. — Да не заставил он нас! Помер он давно… и мы помрём? С чего это? Да не плачь ты, толком скажи… Нет, не надо к нам на выручку ехать. Сиди дома, я скоро вернусь. Вот ведь придётся домой идти, пожаловался он мне, кладя телефонную трубку. — Прямо детский сад какой-то. Да поспешить надо, а то, боюсь, как бы бабуля не набедокурила. И смех, и грех с ней. А ночевать я к тебе завтра приду.
