– Я не был бы без… Напомни мне, как они теперь называют Хасана? Он один почти равен целому вооруженному отряду.
– Медведь, – пробормотал в ответ мертвенно-бледный мужчина, который занимал место рядом с хозяином. Низко склонившись над тарелкой, он чем-то был похож на нахохлившуюся ворону. – Они называют его Медведем, господин.
Произнося это прозвище во второй раз, он с насмешливым видом медленно покачал головой. Затем он бросил взгляд на своего господина, который теперь представлял собой лишь тень от того симпатичного человека, каким он был много лет назад. Да, всего лишь тень.
– Ты не испытываешь симпатии к нашему гостю, Дейви? – спросил сэр Роберт, и его тонкие губы скривились, изображая некое подобие улыбки.
– У вас нет необходимости в том, чтобы я испытывал к нему симпатию, – ни к нему, ни к кому-либо еще, господин, – последовал ответ. – Я не доверяю иноземцам, особенно таким смуглым и таким громадным, как Бадр Хасан. Впускать кого-то подобных размеров в свой дом – это все равно что впускать в него быка… если вам интересно мое мнение.
– Меня интересует не столько цвет его кожи, сколько сила его руки, держащей меч, – сказал сэр Роберт. – Что касается быка, то этот чужеземец ведет себя как джентльмен. За все то время, которое он находится среди нас, я не слышал из его уст ни одного грубого слова. Говорят, что он ни разу не повышал голоса – как на мужчин, так и на женщин.
Произнося эти слова, сэр Роберт то и дело окидывал взглядом помещение и тех, кто наслаждался его гостеприимством. Глаза сэра Роберта не знали усталости. Являясь по своему происхождению и менталитету жителем приграничного района между Шотландией и Англией, он жил небольшими войнами – то нападал на своих соседей, то оборонялся от них. Национальная принадлежность – шотландцы, англичане – не имела никакого значения для такого грабителя, как он. Его миром были собственные владения, которые он ревностно оберегал и забота о которых была для него превыше всех других обязанностей. Он жил так, как считал нужным, не признавая никакой власти, кроме своей. Здесь, где королевство шотландцев граничило с королевством англичан, повсюду виднелись незажившие раны и зазубренные концы поломанных костей, оставленные бесчисленными кровавыми междоусобицами, длившимися на протяжении многих лет. До монархов отсюда было далеко, их власть в этих местах была слабой, и те люди, которые проживали в оспариваемых пограничных районах, понимали, что ждать помощи и защиты от королей бесполезно. Именно по этой причине местное население обращалось за помощью к таким сильным личностям, как сэр Роберт Джардин, который мог решить те или иные вопросы личной безопасности, игнорируя при этом закон и порядок.
– Девять недель, – медленно произнес Дейви. – Он находится здесь вот уже девять недель. Как бы там ни было, про любых животных можно сказать, что они выглядят довольно симпатичными, если находятся за пределами дома и если смотреть на них издалека. И гораздо менее симпатичными, если они устраиваются у хозяйского очага.
– Моего очага, Дейви, – заметил сэр Роберт. – Моего.
Дейви Кеннеди, управляющий конюшнями сэра Роберта Джардина и являющийся старшим братом Уилла – того самого Уилла, который похвалялся своим ножом, но остался без пуговиц, – перевел взгляд на свою тарелку.
– А о Гранте нет известий? – спросил сэр Роберт, подбирая остатки пищи последним ломтиком хлеба. Он облизал губы, вспомнив, как когда-то он прикасался ими к гораздо более сладкой плоти.
Его последняя реплика была скорее утверждением, а не вопросом, но Дейви почувствовал недовольство своего господина, сквозившее в каждом из произнесенных им слов.
– Вот уже несколько лет о его местонахождении ходят одни лишь слухи, – сказал он. – Я сомневаюсь, что он находится в нашей стране. Для него не найдется ни одной безопасной постели на сотню миль вокруг Хокшоу. Никогда уже больше не найдется. Он с этим смирился. Патрик Грант покинул эти края и никогда больше сюда не вернется.
Сэр Роберт дожевал остатки еды и, взяв чашу, стал медленно пить самое лучшее вино, какое только нашлось у его соплеменников. Однако при этом он ощущал во рту вкус крови и желчи.
– Почему же тогда так неспокойно на моей земле, а? – спросил он. – Кто терроризирует ее жителей? Кто сжигает их дома и забирает скот?
Он повернулся к Кеннеди и впился в его лицо таким обжигающим взглядом, что тот невольно заерзал на стуле.
– Его сучка здесь, – сказал сэр Роберт и добавил, двигая языком туда-сюда, чтобы очистить зубы от полупережеванной пищи: – И его отпрыск тоже. Поэтому Грант наверняка вернется сюда. А если и не вернется, то рано или поздно пришлет за ними кого-то вместо себя.
– Более вероятно, что он уже валяется мертвый в какой-нибудь канаве, – возразил Дейви Кеннеди. – И на этом все закончилось.
– Это было бы для меня таким разочарованием, какого я не смог бы вынести, – заявил сэр Роберт. – Если я не затяну петлю на шее Патрика Гранта собственными руками, мне не лежать спокойно в могиле.
Он сделал еще один глоток вина, прежде чем возобновить разговор.
– Продолжай наблюдать за его семьей, – сказал сэр Роберт. – Она – ключ к этому замку, приманка в ловушке. Не сомневаюсь, что придет день, когда я увижу, как все они болтаются на виселице. Помяни мои слова – их всех повесят за то, что он сделал мне.
4
Если принять во внимание все то, что впоследствии произошло в этот день, то начался он для обитателей Хокшоу уж слишком спокойно. Ночью поступили сообщения о неприятностях на южных границах – кто-то угнал скот, напал на жилища и поджег их. Туда надлежало отправить вооруженный отряд, чтобы оценить причиненный вред и заставить других людей заняться его устранением.
Сэр Роберт Джардин считал, что он сам себе господин, а потому организовывал патрулирование своих земель так, как считал нужным. Люди, которых он собирал вокруг себя для этой цели, были связаны с ним либо кровными узами, либо серебряными монетами из его кошелька, но полностью он не доверял никому из них, даже своим родственникам. Он анализировал ситуацию каждый день и вносил коррективы только в тех случаях, если был уверен в их необходимости.
Прежде чем пойти отдыхать в спальню, расположенную на верхнем этаже дома-башни, он поручил Дейви Кеннеди подобрать отряд по собственному усмотрению и отправиться во главе этого отряда в район, из которого пришло сообщение о неприятностях. На рассвете, когда бледное солнце начало подниматься на небе, Дейви Кеннеди вместе с отрядом, состоящим из дюжины всадников, выехал через ворота частокола, окружающего Хокшоу. Разговор у мужчин не клеился: каждый замкнулся в себе, держась по возможности подальше от остальных и от утренней прохлады.
Дейви внутренне негодовал: отправиться куда-то во главе такого заурядного патруля – это, как ему казалось, было ниже его достоинства. Впрочем, для его господина было весьма характерно принимать подобные решения. Если бы сэра Роберта упрекнули в этом – хотя кто посмел бы? – он сказал бы в ответ, что считает очень важным, чтобы даже самые высокопоставленные из его людей сохраняли способность в любой момент вступить в бой и чтобы у них имелся свежий опыт непосредственного общения с жителями и перемещения по его владениям.
