– Хороша ли красная кровь в твоих венах, старый Медведь? – крикнул Джейми Дуглас с другого конца стола. – Или же это просто вода, причем вода холодная?
Насмешка Джейми явно не была злой, и Бадр это знал, но на лице мавра появилось такое выражение, как будто слова парня оскорбили и возмутили его. Он пробыл среди жителей Шотландской низменности достаточно долго, чтобы изучить природу их юмора. По крайней мере он быстро сообразил, что шотландские мужчины зачастую принимались насмешничать, чтобы высмеять или спровоцировать друг друга. Обитатели этого укрепленного поселения зачастую шутили в надежде прослыть остроумными, а еще потому, что они, подтрунивая над ним, пытались заставить Бадра выйти из себя и прибегнуть к силе. Если человек хотел, чтобы ему позволяли над кем-то насмехаться, он должен был сначала продемонстрировать, что сам способен выдержать насмешки над собой. Крупное тело Бадра в сочетании с очевидной недюжинной силой делали его похожим на спящего великана из сказки, и вероятность того, что рано или поздно Медведя можно спровоцировать на применение силы, превращали его в объект для насмешек номер один.
Бадр замер, склонив голову над тарелкой с тушеной олениной (здешний климат, возможно, был ему не по душе, но он готов был признать, что местная еда немного компенсировала испытываемые им от этого климата неудобства). Он вдруг стал похож на фигурку, вырезанную из высушенной на воздухе древесины. Он даже перестал жевать. С другого конца стола снова послышался голос осмелевшего Джейми.
– Ты похож на большую старую охотничью собаку, греющую свои кости у очага! – крикнул Джейми, пихая сидящих слева и справа от него товарищей и наклоняясь вперед над столом в сторону Бадра, силуэт которого на фоне света, исходящего от пляшущих языков пламени, казался гигантским.
На самом деле такое поведение было довольно дерзким. Бадр был в два раза старше Джейми и в два раза шире его. Любое физическое столкновение с этим гигантом наверняка закончилось бы для худощавого Джейми печально.
– Тогда остерегайся моих зубов, юноша, – спокойно сказал Бадр, не отводя взгляда от своей еды.
В следующее мгновение он зарычал. Это был прием, который Бадр освоил еще в детстве и затем довел его до совершенства. Впрочем, среди этих людей он применял его в первый раз, и эффект от него был ошеломительным. То был звук первобытный, животный, и пока Бадр рычал, все человеческое в нем, казалось, то ли улетучилось куда-то далеко, то ли спряталось в глубине него, то ли вообще навсегда исчезло. Мужчины, сидящие за столом, почувствовали, как вдоль хребта у них побежали ледяные мурашки, как будто кто-то с молниеносной скоростью провел очень холодными ногтями от шеи до поясницы и обратно, а на каждом квадратном дюйме кожи волосы встали дыбом. Мужчины замерли. Это произошло со всеми, кроме Ангуса Армстронга, который, будучи от природы весьма проницательным, по внешним признакам быстро сообразил, что к чему, и потому продолжал спокойно покачиваться вперед-назад. Всем остальным шотландцам, сидящим за столом, показалось, что охвативший их страх, вытеснив воздух, заполнил собой все помещение. Звуки рычания, утробные, почти первобытные, заставили их затаиться в напряженном ожидании. Не шевелясь и даже не поднимая головы, Бадр вновь рыкнул – еще громче и еще более угрожающе. Выждав несколько мгновений, он начал медленно подниматься, а потом оттолкнулся от стола с такой силой, что скамья с полудюжиной сидящих на ней взрослых мужчин отодвинулась вместе с ним. Раздался скрип древесины, трущейся о камень. Высвободив себе место, Бадр отошел на пару шагов от скамьи и повернулся к Джейми, по-прежнему сидящему среди своих товарищей. Никто из них не решился встретиться с Бадром взглядом. Каждый сидел неподвижно и ждал, молясь о том, чтобы назревающая буря обошла его стороной. Бадр зарычал в третий раз. Он стоял, слегка наклонившись вперед и умышленно не выпрямляясь в полный рост, чтобы казаться еще шире и мощнее. Мужчины, замершие в ожидании, казалось, превратились в камень. Многие даже перестали дышать. Похоже, начало происходить то, на что они с такой настойчивостью нарывались. Бадр стал медленно приближаться к Джейми. Сейчас он и вправду был похож на медведя.
К Джейми наконец-то вернулся дар речи. Сейчас этот парень казался еще более щуплым, чем был прежде. Он как бы втянулся внутрь собственного тела. Его лицо вдруг посерело, и он с трудом выдавил из себя:
– Да ладно тебе, Медведь… Я просто пошутил… Я не… не хотел тебя обидеть…
Его голос стал тоненьким, как у ребенка.
Бадр скривил губы в усмешке, и рычание мгновенно прекратилось. На несколько секунд воцарилось молчание. Время капало с подпорных балок крыши, как холодная вода.
– А я и не обиделся! – рявкнул Бадр, да так, что все сидевшие за столом подпрыгнули и уставились на мавра, напряженно ожидая, что же он скажет дальше. – Вот я и подловил тебя, юноша! – И Бадр разразился веселым смехом.
Пока Медведь разыгрывал эту сцену и держал всех в напряжении, время, казалось, остановилось, но теперь мир снова ожил и пришел в движение. Смех Бадра и вызванный его весельем спад напряженности были такими внезапными, что некоторые из присутствующих в зале мужчин почувствовали облегчение. Шумно выдохнув, все стали хлопать ладонями по столу и смеяться вместе с гигантом, который вдруг резко изменился и стал совершенно безобидным. Мужчины, пытаясь скрыть недавнее замешательство, делали вид, будто они имеют отношение к этой шутке.
Что касается Бадра, то он, по-прежнему стоя в легком наклоне, вдруг бросился вперед, к Джейми, и, заключив его в свои железные объятия, поднял со скамьи, как маленького ребенка. Затем он поставил его на пол, но так небрежно, что юноша едва не рухнул на пол спиной, и одной рукой взъерошил его светлые волосы. Джейми тяжело вздохнул, чувствуя огромное облегчение и глупо улыбаясь от радостного осознания, что ему удалось остаться живым и невредимым. Армстронг спокойно наблюдал за происходящим. В его глазах отразились языки пламени, когда он перестал раскачиваться и передние ножки стула твердо уперлись в пол.
Атмосфера в помещении изменилась, как будто набежавшая было грозовая туча исчезла и небо просветлело. Еда и питье снова стали главным объектом внимания, и люди, окружающие Бадра, опять оживились, сосредоточив свое внимание на угощении, стоящем перед ними.
Слух о том, что произошло во время трапезы за этим столом, очень быстро разнесся по всей крепости. Сэр Роберт Джардин, являющийся хозяином дома, а также дядей и опекуном юного Джейми, узрел в этом инциденте только то, что его подопечный оказался в центре всеобщего внимания. Удовлетворившись тем, что это была не более чем своего рода забавная игра, он предпочел промолчать и ничего не сказал. Несмотря на то что о мотивации поступка гиганта оставалось только догадываться, последний по-прежнему представлял собой определенную ценность. Его присутствие в вооруженных отрядах, которые патрулировали границы владений сэра Роберта, добавляло веса Джардину в глазах его соседей. Спокойствие и взвешенность действий и поступков иноземца передавались молодым воинам, и они, выполняя свои обязанности, чувствовали себя намного увереннее.
Повернувшись к человеку, сидящему справа от него, сэр Роберт сказал:
