Вероника поморщилась.
— Ладно, ты права. Я испугалась. — Своей смелости. И его.
Кейси снова начала оттирать руки от следов растворителей, которые она использовала, работая со стеклом.
— Видишь ли, — сказала она, встряхнув волнистыми черными волосами, — улучшение общественного статуса не пошло тебе на пользу. Помнишь те времена, когда у тебя была толпа мужчин, которым можно было позвонить, как только приспичит? Ты… гм… ты управлялась с ними без всяких колебаний и сомнений.
— Но Деймон другой.
— Вот как? И в чем же это выражается?
— Он взрослый. И я тоже. Я уже не студентка художественной школы: мне тридцать, и я давно переросла случайный секс.
Вероника уже знала, что секс с Деймоном будет каким угодно — только не «случайным».
— Такой случай выпадает раз в сто лет! — проворковала Кейси. — И ты хочешь упустить свою удачу из-за какой-то глупой игры?
Вероника улыбнулась.
— Я уверена, Деймона эта игра раздразнила. Я же тебе рассказала, какой сюрприз сунула ему в карман.
Кейси расхохоталась так заразительно, что Вероника невольно к ней присоединилась.
— После такого он наверняка меня найдет!
— А как?
— О, я уверена, у него есть свои возможности. Он познакомился с Брайнером, так что может спросить в галерее.
— И что, думаешь, он придет сюда? Ух ты, умираю от нетерпения!
— Не знаю. Это зависит от того, насколько он будет настойчив. — Очень, подумала Вероника. Если я что-то и знаю о нем, то именно это. Он не похож на человека, готового остановиться на полпути. — В галерее не дадут информацию любому парню с улицы. Завтра я еду домой. А Деймон пусть продолжает свою охоту здесь.
— Охоту?
— Да. Он ведь прирожденный охотник.
— А ты?
— А я умираю от желания быть пойманной, — таинственным полушепотом призналась Вероника.
— Но не посаженной в клетку?
— И не окольцованной, — усмехнувшись, добавила Вероника.
Кейси нахмурилась. Вероника расправила плечи.
— Ты же знаешь, что я об этом думаю!
— Любовники — да. Любовь — нет. Семья — никогда. — Кейси поставила локти на стол и положила подбородок на руки, задумчиво уставившись на приготовленный Вероникой завтрак.
Даже мрачное выражение не портило ее лица. Кейси была красива. И экзотична, как райская птица. Яркая одежда, много косметики, золотые серьги в виде обручей, достающие до самых плеч. В молодости Вероника восхищалась своей подругой, пыталась во всем ей подражать — и теперь благодарила судьбу за встречу с Кейси. Если бы не пример старшей подруги, Вероника, пожалуй, кончила бы, как ее сестра.
— Разве не ты всегда твердила, что главное в жизни — свобода? — улыбаясь, спросила Вероника.
— Свобода хороша для молодых. А когда стареешь, начинаешь ценить стабильность и покой.
— Смеешься, что ли? Какая же ты старуха? — Хотелось бы Веронике обладать хоть малой толикой энергии и вкуса к жизни, которые всегда отличали ее подругу!
— Ничто не заставляет женщину чувствовать себя развалиной, как энергичное создание восемнадцати месяцев от роду, — сказала Кейси, поднимая с пола свою дочку. Она усадила малышку Поппи на высокий стульчик и подобрала с пола несколько цветных карандашей. — Попробуй-ка желтый, милая. В моем доме не место серым и коричневым цветам.
Радостно гукая, Поппи потянулась за карандашами.
— Ты обожаешь возиться с дочкой, — заметила Вероника.
— Еще бы!
Кейси достала из раскрытого шкафчика дюжину ярких голубых, розовых и зеленых керамических тарелок разной величины. Почти все предметы у нее в доме и в студии были яркими, почти все — сделаны своими руками. Она доставала их по своеобразному бартеру, заключенному с многочисленными друзьями, увлекающимися рукоделием. Вероника и в этом подражала своей наставнице — в собственном доме, — но предпочитала приглушенные тона.
Кейси погладила огненно-рыжие короткие кудряшки дочки.
— Знаешь, иногда вечерами я скучаю по прежним клубным похождениям. Уже и ноги не держат, а душа все рвется в пляс! Хотя куда мне плясать… сорок лет — считай, уже старуха!
— Тебе нужен любовник, вот и все. Новый роман оживит тебя. И даст тебе силы.
— Мужчину-то найти несложно. — Кейси небрежно махнула рукой. — Нянька, на которую можно положиться, вот кого не сразу найдешь.
Малышка Поппи загукала и замахала ручонками. Девочка пошла в мать, если не считать огненно-рыжих волос, и была такой хорошенькой, что Вероника, не удержавшись, наклонилась к ней и расцеловала ее в обе пухлые щечки.
— Ах эти вечные родительские жалобы, — сказала она. — Слушай, Кейси, а почему бы мне не посидеть сегодня с малышкой? А ты сходи куда-нибудь, повеселись. Насморк у крошки, похоже, прошел.
Вчера вечером Поппи приболела, и из-за этого подругам не удалось пойти на открытие ресторана вдвоем. Но Кейси явно медлила принимать предложение.
— Или, может, у тебя другие планы? — заметив ее колебание, предположила Вероника.
— Нет у меня никаких планов, — увернулась Кейси. — Ты же знаешь, как я отношусь к жизни по расписанию. Предпочитаю плыть по течению — авось куда-нибудь да приплыву.
Но Вероника не позволила сбить себя с толку.
— А как же все эти разговоры о стабильности и покое?
— Разве я об этом говорила?
— Еще как говорила!
— Ну, значит, я не это имела в виду.
— Мы обе стареем.
— Становимся зрелыми, — поправила Кейси, потянувшись за бутылкой красного вина.
— Может быть, тебе стоило бы…
Вероника умолкла. Как убедить подругу, что влюбиться и выйти замуж вполне нормально, когда сама она ничего подобного делать не собирается? Ни один ее довод не выдержит критики. И Кейси это знает. Слишком часто она слышала от Вероники разговоры о зависимой роли женщины в браке и о вероломстве мужей.
По счастью, в этот миг у дверей студии звякнул колокольчик.
— Это я! — послышался мужской голос, и лицо Кейси засветилось, словно новогодняя елка.
Держа в одной руке букет подсолнухов, а в другой — квадратный конверт, на кухню вошел Мартин Брейди — здоровенный неуклюжий мужик лет пятидесяти с вечно всклокоченными рыжими волосами и заметной лысиной. Кейси называла его Старым Лысенком. Мартин держал обувной магазинчик.
Мартин приветствовал Кейси сочным поцелуем. Сделал неловкий пируэт в подражание Фреду Астеру и вручил Поппи цветы, потом помахал конвертом перед носом у Вероники.
— В дверях я столкнулся с курьером. Это тебе. За это ты меня обнимешь!
