Вероника отвела глаза, боясь смотреть на Деймона, зная, что все самые темные ее желания отражены в ее взгляде.
Она дрожала, крепко зажмурившись. Но она должна смотреть. Должна. Иначе будет неисправимой трусихой.
Сначала она увидела его горящие глаза, смотрящие прямо в ее глаза. Окна в его душу — пылкую, страстную, жаждущую душу, душу мужчины, который пообещает настоять и настоит на своем, который будет любить ее всем сердцем до самого конца. Она чуть не улыбнулась при этой мысли, но вдруг ее взгляд упал ниже. Ниже мускулистой груди и плоского живота…
Она сглотнула. Деймон был не просто возбужден. Он был воспламенен, но, очевидно, умел держать себя в узде.
— Не терзай меня, — взмолилась Вероника. — Я не выдержу.
— Выдержишь. Придется. — Он склонился над ней. — Скажи мне, чего ты хочешь.
— Ты знаешь.
— Скажи это вслух.
Разве она уже не достаточно отступила? Выведенная из себя, Вероника еще раз попробовала избавиться от пут. От этого узлы только стянулись туже. Нет спасения. Нет отдыха. Нет прощения. Правда была сурова, но у Вероники не было выбора, кроме как признать ее.
Несмотря на все свои прилежно затверженные сомнения, Вероника хотела быть с Деймоном всю жизнь.
Навсегда.
— Скажи это. — Голос его был как бархат. — Скажи это…
Вероника поняла, что еще мгновение — и сердце ее разорвется.
— Я люблю тебя, — сказала она, — и хочу за тебя замуж.
Хотя ей и казалось раньше, что признаться в этом — настоящая мука, эти слова вылетели из нее, такие огромные и значительные, что она была подавлена их важностью. Она неуверенно засмеялась.
— Проклятье, это правда. Я хочу за тебя замуж.
И Деймон ее поцеловал — глубоко, со странным сочетанием грубости и безоговорочным одобрением, которое теперь исходило от него. Веронику наполнило удивление, смешанное с огромной дозой благодарного облегчения.
Так вот что это такое — отдаться любви. Это запретное блаженство.
Отодвинувшись назад, Деймон приподнял руками ее бедра, поместился точно посередине и наполнил Веронику одним ударом. Одним опустошительным ударом.
У Вероники помутилось в глазах. От страсти. От слез. Все то же самое — она потеряла контроль, но это не имело значения, потому что любовь давала безопасность. И уверенность в одном: она не сдалась — победила. Одержала победу, выше которой ничего быть не может.
Победу над собственным страхом. Ради любви.
