— Это все моя рука, — объяснил он, разминая сведенные мышцы. — Мне ее нельзя особенно напрягать… хотя бы какое-то время. Я недавно попал в аварию, но психотерапия пока не помогает полностью снять последствия шока. Правда, дела идут на лад. Но я и не собирался водить сам, рассчитывая, что агентство подыщет мне шофера, — закончил он, глядя на нее.
Фредерика поняла, что это ее последний шанс.
— Может, уступите место мне? — спокойно предложила она.
Мистер Лестроуд аж вздрогнул от такого предложения:
— С риском потерять жизнь вместе с массой прочих вещей?
— Не такой уж я плохой водитель, — запротестовала Фредерика, на сей раз с мягким упреком.
Он чуть насмешливо посмотрел на нее и затем согласился поменяться местами. «Даймлер» мягко тронулся с места. Хамфри Лестроуд не проронил ни слова. Фредерика решилась задать ему прямой вопрос, хотя едва ли она вообще имела право задавать ему вопросы.
— Что это была за авария, мистер Лестроуд?
На долю секунды в глазах у него что-то сверкнуло — и она решила, что они действительно какие-то странные: то серые, то черные.
— Прямое столкновение, — ответил он. — Я ехал на французской спортивной машине. Я должен был погибнуть, но по странной случайности даже не получил тяжелых травм. Поранил руку, а водитель встречной машины отделался сотрясением мозга. Но мы оба остались живы.
Их взгляды встретились в зеркале заднего обзора.
— А рука до сих пор дает себя знать?
— Иногда да, особенно в сырую погоду. Не настолько уж она подвела меня сегодня, просто я решил посмотреть, на что вы способны… И надо сказать, несмотря на вес этой громадины, у вас здорово получается.
— Спасибо, — прошептала Фредерика. Она высадила его у главного подъезда Холла. Он повторил комплимент, уже ранее сказанный, и добавил, что в целом считает, что она вполне профессиональный водитель. Затем, уже стоя на лестнице, ведущей к внушительной парадной двери особняка, бросил на остававшуюся сидеть у открытого окна машины Фредерику внимательный и чуть насмешливый взгляд.
— И все же должен признать, мне будет не по себе находиться в машине, которую ведет такая пигалица, — добавил он. — Вы такая кроха, что придется вам подкладывать подушки.
— Можно обойтись подушкой за спиной, а то мне не достать до переключателя скоростей, — живо отозвалась она. Но глаза ее светились, словно зеленая вода озера, насыщенная солнцем. — Можно это понимать как то, что вы разрешаете мне возить вас и впредь, мистер Лестроуд… сэр?
— Можно без «сэр», — бросил он. — Видно, придется мне позволить вам себя возить, коль скоро я положил вам оклад — а значит, и содержание вашей семейки! Однако предупреждаю, — он чуть нагнулся, чтобы лучше видеть ее за окошком, — за те деньги, что я буду платить вам, я смею ожидать многого!
Вы не только станете возить меня, но и под вашим надзором будут машины. А если для этого придется малость попачкаться в грязи и масле, я не виноват. Вы сами выбрали себе профессию водителя — то бишь водительницы, если в словаре водится такое словечко! — и я не намерен платить водителю и в довесок оплачивать счета из гаража, по крайней мере, неоправданные. Отныне в ваши обязанности входит техническое обслуживание и сохранность моего транспорта, и попробуйте увильнуть от этих обязанностей, я немедленно рассчитаю вас — с позволения Роберта Ролинсона или без оного!
Фредерика бесхитростно улыбнулась. Глаза ее сверкали, смущая своей невероятной яркостью.
— Я все прекрасно поняла, мистер Лестроуд.
Он вдруг нахмурился и вернул ее на землю:
— А теперь идите и посмотрите этот злосчастный коттедж, который отметила своим вниманием ваша матушка, и приведите его в божеский вид, дабы она с вашей сестрицей могла расположиться там. Хотя не думаю, чтоб это было возможно уже сегодня… там сейчас черт ногу сломит. Но, надеюсь, вместе вы наведете порядок, да и Люсиль, конечно, поможет. А пока что, — добавил он, — наведите справки в местном отельчике «Черный бык». Летом они обычно держат пару комнат для приезжих.
Фредерика чуть севшим голосом, что случалось с ней каждый раз, когда она испытывала сильное волнение или чувство благодарности — а в данном случае и то и другое вместе, — попыталась высказать свою признательность:
— Вы… вы так добры…
— Уверяю вас, — почти холодно остановил ее мистер Лестроуд, — я вовсе не добр. Но мне не приходилось еще сталкиваться с людьми, подобными вам, а еще я с ужасом думаю о предстоящей встрече с вашими дражайшими родственниками. Ставьте машину, Фред! — неожиданно бодро закончил он. — И не забудьте запереть гараж!
— Есть, сэр! — отчеканила Фредерика и отъехала, вся сияя.
Два часа спустя появились мать и Розалин. Фредерика только успела поставить машину и встретиться с поздравившей ее с возвращением улыбающейся Люсиль, когда пришла телеграмма. В ней сообщалось, что миссис Уэллс и ее старшая дочь выехали из Лондона на поезде, который был уже в пути, когда Фредерика сидела на перроне Гритер-Коршэма. Не перехвати ее так неожиданно Хамфри Лестроуд, она разминулась бы с ними, и что бы они делали, добравшись до Литл-Коршэма, ближайшей деревушки от Фартинг-Холла, и узнав, что она разорвала всякие отношения с мистером Лестроудом, можно было только гадать. А пока что она позвонила в «Черного быка» и спросила, не забронированы ли комнаты для ее семьи. Комнаты действительно были забронированы. Потом уже она узнала, что это сам мистер Ролинсон позаботился насчет комнат, однако Электра по прибытии сочла это вполне естественным.
— Моя дорогая, я знаю его столько лет… хотя, надо сказать, не видела целую вечность вплоть до вчерашнего дня, — призналась она, когда Фредерика наконец приехала в отель на «бентли», милостиво отданном ей специально для этого мистером Лестроудом. Электра расположилась в двух смежных спаленках, а Розалин в главной гостиничной комнате. Чемоданы — а Электра, судя по всему, захватила с собой все пожитки — были раскрыты, и их содержимое разбросано по комнате. Сама же Электра в сногсшибательном халате, выуженном ею на январских распродажах в изысканном бутике в Вест-Энде, расположилась в уютном кресле, наслаждаясь теплом электрокамина, разгоняющего прохладу весеннего вечера, и куря сигарету в длинном нефритовом мундштуке. После путешествия она выглядела свежей, как цветочек, и наслаждалась моментом.
— Дорогая, что за прелесть эта деревушка, а хозяин отеля прямо душка — сбился с ног, пытаясь устроить нас с комфортом. Я, разумеется, не преминула сказать ему, что мы через пару дней съедем в твой коттедж, но, пока суть да дело, мы здесь прекрасно проведем время.
Фредерика уставилась на мать, не в силах вымолвить ни слова. И вдруг слова хлынули сами собой:
— Но, мама, я еще даже не видела коттедж. К тому же, если я правильно поняла, там на троих просто нет места. Да и мистер Лестроуд от радости не прыгал, узнав, что нанял в шоферы женщину. А если уж говорить совсем начистоту, я не собираюсь здесь оставаться… вернее, меня не собирались здесь оставлять!
