— Твоя одежда что-нибудь означает? — спросил Кипт. Белый внезапно стал серьезным:
— Хватит, господа! Когда наступит время, я расскажу вам о себе все. Если я считаю, что сейчас еще рано, значит, на это есть веские причины. Поверьте мне на слово, раскрытие моего инкогнито не пойдет на пользу нашему делу.
Кипт вздохнул:
— То-то и оно, что нам приходится верить на слово…
— Можете мне не верить, глот вас сожри! — Белый говорил с холодной злостью в голосе. — Да, я могу что-то утаить… как и вы оба. И не собираюсь клясться на крови после каждого произнесенного слова. Ты видел Руну, Мастер Кипт?
Остающийся медленно кивнул.
— А ты, Мастер Даригаш?
— Успокойся, Белый. Не надо так нервничать. Мы видели Руну, и именно поэтому мы сейчас здесь.
— Я давно уже перестал нервничать, Уходящий. — Голос Белого вновь стал ровным. — Просто подумайте, зачем я показал вам ее?
— Полагаю, потому, что не смог обойтись без нашей помощи, — с легкой иронией сказал Кипт.
— Разумеется! — согласился его визави. — И, заметьте, я не пытаюсь скрывать это от вас. Мне нужна ваша помощь. Так помогайте же!
— Вот об этом как раз и поговорим — о помощи друг другу. — Даригаш направил наконец разговор в деловое русло. — Что с твоим учеником, Белый?
— С учеником? — эхом переспросил тот. — Он погиб.
Два Мастера стояли, потрясенно глядя на коллегу в белом плаще. Так, словно видели его впервые. Не может быть, чтобы он шутил. Таким не шутят. И пусть маги почти ничего не знали о своем союзнике, не имели представления, кто он и к какой гильдии относится… Есть что-то, объединяющее всех магов. Ученик — это сын. Иногда даже больше, чем сын. Никто не может говорить о гибели ученика так спокойно.
— Прими наши соболезнования, Белый, — тихо сказал Кипт. — Мы разделяем твое горе.
— Спасибо, друзья, — ответил тот, на этот раз не рисуясь и не играя. — Мне тяжело, поверьте.
Как будто об этом надо говорить!
— Расскажи, как погиб твой ученик, — мягко попросил Даригаш. Просьба была в чем-то неприличной, но что делать — им надо знать все.
— Он нашел Ткача, — просто ответил Белый.
Маги смотрели на него, ожидая продолжения.
— Нашел и постарался убить самостоятельно.
— Убить Ткача?! В одиночку? — Даригаш не мог в это поверить. — У него же не было ни единого шанса!
— Я знаю, — глухо сказал Белый. — Так было надо. — добавил он твердо.
Целую минуту никто не произносил ни звука. Затем Кипт сказал слова, которые тщательно взвешивал Даригаш, раздумывая, стоит ли произносить их вслух:
— Ты чудовище, Белый.
— Да. — Он кивнул головой. — Нам всем предстоит стать чудовищами. Будьте к этому готовы… или не лезьте в это дело.
4
Такима с тревогой смотрела Денису в глаза, словно надеясь прочитать там ответ на свой вопрос. Он же лишь невесело усмехнулся. А что, прочитала бы, наверное… если бы этот ответ был известен ему самому. Неожиданно выражение беспокойства на лице этой предельно самоуверенной девицы принесло тихое, злорадное удовольствие. Пришло даже легкое ощущение собственного превосходства. Не имеющее, к сожалению, под собой никаких оснований.
Вроде бы местным языком он теперь владеет в совершенстве, а понимания — как не бывало.
Ладно, не будем нервничать, решил Денис, и не спеша во всем разберемся.
— А почему ты спрашиваешь?
Такима смущенно развела руками:
— Даже не знаю… Мне казалось, что жители Главного мира бывают везде.
— А ты часто с ними встречалась?
— Ни разу! — Такима замотала головой.
— Почему же ты решила, что я из какого-то Главного мира?
— Так сказал Ткач. — Голос девушки дрогнул. — Ему нужен был человек оттуда.
Денис мысленно поздравил себя с правильным вопросом. Вместе со словарным запасом, лексикой и прочей грамматикой чужого языка в голову оказалось вложено много чего еще. Правда, он пока с трудом ориентировался в информационной каше. Но слово «Ткач» нашло отклик в сознании. Именно с большой буквы, и речь в данном случае не о каком-то труженике мануфактуры. Ткач, Создатель… Не совсем Бог, в привычном смысле, но что-то близкое.
Значит, Денис ему зачем-то понадобился. Довольно бесцеремонный способ просить о помощи, но что взять с Бога?
— Давай уточним, — попросил Денис. — Ткачу нужен человек из Главного мира или именно я?
Второй вариант казался даже не маловероятным, а просто смешным, но кому не хочется верить в собственную исключительность? Возможно, в нем, в простом парне Денисе, скрыт некий мощный потенциал. Неважно какой. Еще вчера такая глупая мысль, достойная погруженного в свои мечты прыщавого тинэйджера, показалась бы Денису бредом. Сегодня же…
— Я точно не знаю. — Такима пожала плечами. — Я вообще знаю немного, — добавила она самокритично.
Денис попытался повернуть ее в нужное русло разговора:
— Так расскажи, что знаешь!
— Ты ведь вроде бы хотел поесть? — Лицо Такимы приняло свое обычное выражение — насмешливое, чуть надменное.
— Я и сейчас хочу. Давай сделаем так: я буду есть, а ты рассказывать.
Тряхнув тяжелой копной волос, девушка возмутилась:
— Вот еще! Я, между прочим, тоже голодная.
Она сделала короткий жест в сторону солдат. Те уже сняли котелок с костра, разложили прямо на траве тарелки и ложки, но к еде не приступали. Видимо, ждали этого самого жеста.
Денис с удивлением смотрел, как Ганар взял из стопки одну из тарелок — металлическую миску с облупившейся местами эмалью, потом половником с длинной ручкой зачерпнул из котелка кашу, положил в тарелку ложку непривычно круглой формы и отнес Такиме. Девушка взяла тарелку, от которой шел ароматный пар, и пристроила ее прямо у себя на коленях.
Нет, конечно, Денис не ждал, что из палатки вынесут мебель с гнутыми ножками, столовое серебро и тонкий фарфор. Но и такая походная простота никак не вязалась с образом Такимы. Она между тем, не отвлекаясь на окружающий мир, с завидным аппетитом уплетала кашу. Хотя, как подметил Денис, делала это не без изящества.
Ганар принес тарелку и Денису, из чего тот сделал вывод, что также попал в некий привилегированный круг. Только после этого солдаты наложили кашу себе и неспешно разбрелись по периметру поляны, каждый поближе к своему копью. Нетрудно было понять, что сделали они так не случайно, тем более что и во время еды все трое то и дело окидывали напряженным взглядом окрестности.
Осознание того, что место здесь небезопасное, добавило неприятного холодка в груди, однако на аппетит ничуть не повлияло. Денис набросился на кашу — вроде бы пшенную — с яростью армии, штурмующей крепость. Богатую трофеями крепость. Каша была отменно вкусной, с дымком, но не подгоревшая, щедро приправленная кусками сочного, чуть сладковатого мяса.
