Первым явился Ральф. Он очень толстый. А ему ведь и четырёх нет. Неразговорчивый — слова не вытянешь. Только кряхтит и тянет в рот всё подряд. Как ни глянешь на него — жуёт.
Так что первым делом Ральф направился в кухню. Огляделся — чего бы такого съесть. Но бабушка была начеку, отогнала его:
— Нет, нет, подожди, остальные дети придут, и поешь.
Второй пришла Дженни в белых перчатках и туфельках. Даже с дамской сумочкой. Но одета она была в грязные джинсы и старенький свитер. Её мама извинилась за наряд, мол, невозможно сладить с Дженни в последнее время, с тех пор, как та начала кусаться.
— А что она кусает? — спросил я, представляя погрызенные углы мебели, пожёванные игрушки и туфли.
— Людей, — ответила мама Дженни. — Но беспокоиться не о чем. Если кожу не прокусит, ничего страшного.
Я подумал: «бедный старина Фадж. Ведь он даже укусить в ответ не сможет — зубов-то передних нет». Я посмотрел на Дженни. Вид у неё был совершенно безобидный. И не скажешь, что вампир.
Последним пожаловал Сэм. Он нёс для Фаджа большой свёрток в подарок, но при этом плакал.
— Такой у него сейчас период, — объяснила его мама. — Всего боится. Особенно в гости ходить. Но всё будет хорошо. Правда, Сэм?
Сэм вцепился ей в ногу и заскрипел:
— Пошли домой! Пошли домой!
Мама Сэма проявила твёрдость характера, применила физическую силу — и наконец ей удалось отодрать сына от ноги и ретироваться за дверь.
Итак, в пять минут второго праздник начался. У нас в наличии были обжора, кусака и рёва. Я подумал, что до двух тридцати целая вечность. Нет, две. Ещё я подумал, что мама, должно быть, немного помрачилась рассудком, когда решила позвать гостей.
— А у Фаджа хоть один нормальный приятель есть? — шепнул я.
— Да это обычные дети, ты что! Маленькие все такие, — зашептала мама в ответ.
Бабушка усадила их за стол, каждому надела на голову деньрожденский колпачок. Сэм завопил:
— Сними! Сними!
Но остальные ничего, не жаловались. Мама щёлкнула их своим новым фотоаппаратом.
Потом бабушка выключила свет, и мама зажгла свечи на торте. Он был в шоколадной глазури и с большими жёлтыми кремовыми розочками. Я затянул «С днём рожденья тебя!». Мама пронесла торт вокруг стола и села напротив Фаджа.
Сэм заплакал:
— Темно! Темно!
Пришлось включить свет. Благополучно задув свечи, Фадж вдруг протянул руку и сцапал с торта розочку. И запихнул в рот.
— Ох, Фадж! — вздохнула мама. — Ну что ты наделал!
Но бабушка вступилась за него:
— Это его день рождения. Сегодня ему всё можно!
Тогда Фадж изничтожил вторую.
Ральф не выдержал этого зрелища и тоже схватил розочку. Торт потерял всякий вид. Мама в конце концов очнулась от шока, сняла свечи и разрезала его.
Детям дали по куску торта и молоко в бумажных стаканчиках. Но тут Дженни захныкала:
— Где моя розочка? Я тоже хочу! — потому что ей достался простой кусок, без цветка.
Мама объяснила, что розочки — это украшение, их не хватило бы на каждого гостя. Дженни вроде смирилась. Но когда бабушка подошла помочь ей открыть сок, Дженни укусила её за руку.
— Она меня укусила! — удивилась бабушка.
— До крови? — поинтересовалась мама.
— Вроде нет, — бабушка ошарашенно разглядывала укус.
— Хорошо. Тогда волноваться не о чем.
Однако пострадавшая всё равно пошла в ванную комнату за перекисью. Она не хотела рисковать.
Ральф доел первым.
— Ещё! Ещё! Ещё! — запел он, поднимая пустую тарелку.
— По-моему, больше ему не надо, — прошептал я маме. — Он и так слишком толстый!
— Питер, это же день рождения. Пусть ест сколько хочет.
— Ну ладно. — Действительно, почему я должен беспокоиться о чужих толстяках!
Мама дала Ральфу ещё кусок, и тот его смолотил. Потом его вырвало.
Мы с бабушкой увели детей в гостиную, а мама осталась убирать кухню.
Бабушка разрешила Фаджу открыть подарки. Дженни подарила музыкальную шкатулку «Джек-попрыгун». Крутишь ручку — играет песенка, на припеве крышка откидывается и выпрыгивает клоун. Фаджу понравилось. Он хлопал в ладоши и смеялся. Но Сэм развопился:
— Нет! Не надо! Убери!
Он, спрятал лицо в ладони и сидел скорчившись, пока бабушка не унесла Джека-попрыгуна в другую комнату.
Потом Фадж открыл подарок Ральфа. Это была заводная машинка. Я и сам бы от такой не отказался. Ральф тоже. Он отобрал машинку у Фаджа и заявил:
— МОЯ!
— Нет! — закричал Фадж. — МОЯ!
На шум прибежала из кухни мама и стала объяснять Ральфу, что он принёс Фаджу подарок, потому что это день рождения Фаджа. Но Ральф не поддавался на уговоры. Наверное, мама испугалась, что его опять вырвет, причём в этот раз на ковёр. Она упросила Фаджа позволить Ральфу немножко поиграть с машинкой. Но Ральф продолжал твердить, что это его машина. Фадж зарыдал. В конце концов мама унесла игрушку и сказала:
— А давайте поглядим, что принёс Сэм.
Фадж легко согласился. Разрывая подарочную бумагу, он, казалось, начисто забыл об инциденте с машинкой. Бумага упала на пол, и нашим взорам предстал… большой иллюстрированный словарь. Такой же, как пару месяцев назад мне подарили Ярби. Фаджа обуял гнев.
— Нет! — крикнул он. — Хватит! — и швырнул подарок через комнату.
— Фадж! Да ты что! — возмутилась мама. — Нельзя так с книгами!
— Хватит!
Сэм заплакал:
— Ему не понравился. Не понравился мой подарок. Я хочу домой. Хочу домой!
Бабушка пыталась утешить Сэма, а мама подняла книгу. Собрала обёрточную бумагу, ленты и открытки. Фадж даже не взглянул на открытки. Ах, да, он же не умеет читать.
— Питер, — нервно сказала мама, — начинаем игры. Быстро!
Я глянул на часы. По ощущениям, праздник вот-вот должен подойти к концу, но не тут-то было. Всего половина второго. Невероятно. Я поплёлся к себе в комнату, где ждали своего часа надутые шарики. Мама заглянула в справочник по праздникам, там было сказано, что трёхлетние дети любят танцевать с шариками. Вернувшись в гостиную, я раздал каждому по шарику, а мама поставила пластинку.
